– Не имеете права! – Старшина от злости и негодования покраснел и сглупил – схватился за кобуру.

– Ты, крыса тыловая! – пришел в ярость Смирнов. – На меня, красного командира, «сталинского сокола» – с оружием?! Капитан Кравцов, вы видели?

Штурман важно кивнул – он давно понял, что Смирнов валяет дурака.

Старшина растерялся. Если два боевых офицера напишут рапорт, поверят им. В лучшем случае – фронт, в худшем – его самого поведут под конвоем.

– Я случайно…

– Случайно за оружие схватился? – Смирнов повысил голос, а потом протянул руку: – Документы на Федорова!

Старшина достал пакет, нашел удостоверение Федорова и отдал.

Тихон поднялся, собираясь перебраться через борт и спрыгнуть на землю, но один из конвойных поднял винтовку – штык ее едва ли не касался Тихона.

– Сидеть, не то застрелю! Имею право при исполнении!

Ситуация накалялась с каждой секундой.

Разрядил ее капитан Кравцов. Он отозвал Смирнова в сторону, призвал старшину:

– Ты говорил – в Дмитров едешь?

– Так точно.

– Отлично! Нам по пути. Мы за вами поедем, там и разберемся.

Грузовик тронулся и поехал впереди, черная «эмка» – за ним.

Немцы таращили глаза на Тихона и ничего не могли понять. У них пилота могли взять под стражу за трусость в бою, а дальше – трибунал. Но так этот летчик их сбил, что непросто и весьма рискованно.

А Тихон разглядывал пленных. Пилот – лет сорока, с жестким и надменным лицом. Из-под приоткрытой «молнии» на шее виден Железный крест, наверное, заслужил за бомбежки городов. Но сейчас Тихон поймал себя на том, что злобы и ненависти к пленным он не испытывал. Должен был – они Захара сбили, а вот не было…

Через час они добрались до города. Старшина уже известным ему маршрутом доехал до здания НКВД. Выпрыгнув из кабины, он подошел к «эмке»:

– Товарищ командир! Отдайте документы на задержанного, мне по описи сдать надо.

Смирнов нехотя вернул ему удостоверение Тихона.

Видимо, старшина умолчал в райотделе об инциденте на дороге. Оружия никто не применял, мордобоя не было, и задержанный пилот не пытался покинуть кузов грузовика. А что поговорили на повышенных тонах, так слова к делу не пришьешь. И какой вес имеют слова старшины против слов двух командиров?

Конвой завел пленных и Тихона в здание. Комэск и штурман выкурили по папиросе и тоже зашли. После препирательств с дежурным они прошли к заместителю начальника:

– Здравия желаем! Недоразумение случилось…

Разговаривал штурман, как старший по званию:

– Наш пилот сбил немецкий бомбардировщик, его экипаж покинул самолет на парашютах. Потом Федорова подловил «мессер», поджег его самолет. Федоров выпрыгнул. Приземлился, заметьте, на своей территории.

– Так в чем проблема?

– Он экипаж сбитого им бомбардировщика в плен взял – они к своим пробирались. В перестрелке одного ранил в ногу.

– Правильно.

– Так вот и я об этом… А бойцы по охране тыла задержали его, и уже полсуток наш пилот сидит в кутузке. Сейчас его к вам доставили.

– Разберемся – отпустим.

– Мы не уедем, будем ждать здесь. Потери среди летчиков большие, во вчерашнем отражении налета четверых потеряли. Каждый пилот – на вес золота.

– Попытаемся ускорить.

Им пришлось ждать четыре часа. Сначала допрашивали Тихона, потом – с переводчиком – немцев. Показания сходились, и замначальника лично вернул Тихону документы и пистолет.

– Лучше бы ты их на месте застрелил, – сказал ему замначальника на прощание. – Меньше проблем для тебя самого было бы.

– Не каждый день удается взять врага в плен, – вытянулся по стойке «смирно» Тихон.

В полк они вернулись поздно вечером.

Первым делом, усевшись в «эмку», Тихон спросил о Захаре.

– Жив он, уже утром в полку был. Приземлился недалеко от железнодорожной станции, к военному коменданту заявился. Тот на поезд его посадил. А станция прибытия от нашего аэродрома – в полукилометре.

– Везунчик…

– Вы оба везунчики. Обоих сбили, и на обоих – ни царапины.

– Самолет жалко.

– На войне без потерь не бывает. Летчика надо вырастить, обучить – это долго и затратно. А заводы самолеты каждый день десятками выпускают.

– В запасной полк не направите?

– Смеешься? Только пороху понюхал, службу понял – и чужому дяде отдать? За одного битого двух небитых дают – слышал?

Тихон кивнул.

Зато в полку встреча была радостной. Захар облапил его и сдавил крепко, как медведь.