С благодарностью взглянула я на «Володеньку». Свою роль доброго полицейского он исполнял мастерски. Разумеется, я не сомневалась, что в случае необходимости этот парень спокойно сменит тактику, но все же приятно было думать, что среди собравшихся есть хоть один здравомыслящий человек, настроенный на мирный исход.

– К тому же, – продолжил мужчина, ободряюще мне улыбнувшись, – смерть этой барышни ничего нам не даст.

– Зачем смерть, почему сразу смерть? – удивился Гоги так, будто не он только что предлагал меня грохнуть. – Нужно просто допросить ее как следует. Уверен, она может многое рассказать под пытками, – комнату огласил громкий смех кавказца.

– Надо будет – допросим. Но сдается мне, об убийстве она знает немного.

– Ты, как всегда, прав, Володя, – раздался знакомый голос. Повернув голову, я увидела Селиверстова. Сопровождаемый Ворониным, он только что вошел в комнату. На мужчине были мятые шорты и грязная футболка. Мокрые взъерошенные волосы стояли торчком. В таком виде он больше напоминал испанского рыбака, торгующего уловом на пирсе, нежели солидного бизнесмена. Однако мне это, разумеется, было безразлично. Испуганная и измученная, я очень обрадовалась, увидев знакомое лицо. Почему-то верилось, что теперь наконец-то все будет хорошо. Сейчас Селиверстов все объяснит этим господам, и они поймут, что я ни при чем, и отпустят меня на все четыре стороны.

– Ба, какие люди! – Гоги вскочил и отвесил шутливый поклон. – Кто почтил нас своим присутствием! Что же ты, Сашенька, друзей убивать стал? Бедного Андрюшу замочил? – Гоги кивнул в сторону Карасика, тело которого все еще лежало на полу.

– Вы бы хоть простыней его, что ли, накрыли? – Селиверстов поморщился, проигнорировав выпад Гоги. – Проявите уважение к покойному.

– Вай, вай, об уважении заговорил. А травить друга разве уважительно? Подслушивать его разговоры уважительно? Шпионку ему в постель подкладывать уважительно? Уважать, Сашенька, живых надо. Мертвым уже все равно.

– Гоги Вахтангович, ну что вы в самом деле. Умный вроде бы, – Селиверстов усмехнулся, – человек, а комедию ломаете, словно дешевый актер. Эта роль рыночного торговца вам явно не к лицу.

Эх, зря он так. Глаза кавказца недобро сверкнули. Дразнить его в подобной ситуации, мягко говоря, смело. Оставалось лишь надеяться – шеф знает, что делает.

– То, что к убийству Андрея я имею примерно такое же отношение, как и к смерти Джона Кеннеди, вам известно не хуже меня. Зачем мне городить огород с прослушкой, чтобы через час завалить Андрюшу? Я же понимаю, что теперь ваши планы спутаны, да и мои, выходит, тоже.

– Ай, молодца, Сашка. Браво! – Дядя Миша даже зааплодировал. Елки, не собрание бизнесменов, а антреприза на выезде. Куда ни плюнь – всюду таланты. – Хочется верить тебе, парень, да вот только факты вещь упрямая. Нет у нас иных подозреваемых, кроме тебя. Да и спустить на тормозах это происшествие мы тоже не можем. Сам понимаешь. – Дядя Миша опечаленно покачал головой. Вышло довольно искренне.

– Знаю. – Селиверстов усмехнулся. – Потому вы и должны понимать, что это подстава. И не самая искусная. Шито все белыми нитками. Наверняка это кто-то из своих – любой из вас куда больше, чем я, заинтересован в смерти Карасика. – Селиверстов, не торопясь, осмотрел присутствующих. На удивление, в этой ужасной ситуации ему каким-то чудом удавалось сохранять хладнокровие. Ни один мускул не дрогнул на его лице – парень просто излучал спокойствие и невозмутимость. Выступай он сейчас перед присяжными, те бы его точно оправдали. Только вот собравшуюся публику так просто не удивить. Подтверждение этому мы тут же и получили. Снова покачав головой, дядя Миша произнес сокрушенно:

– Хорошо поешь, Саша. Только зачем нам это? От смерти Андрюши мы больше теряем, чем выигрываем. – Старик вздохнул. – Нет, Саша, ты на нас свои проблемы не вали. Твоя девка, ее таблетки. Значит, ты и Андрюшу грохнул. Пусть не лично, но сути не меняет.

И опять ни один мускул не дрогнул на лице Селиверстова. Казалось, что его обвинения не касаются вовсе.

– Девушка действительно моя. Не спорю. И лекарство ее, я таблетки ей дал, но от них не умирают. Даже при передозе. А вообще разговор бесконечный. Понимаю – захоти вы обвинить меня и приговорить, у вас для этого всё уже есть, и мое согласие уж точно не потребуется.

– Александр Константинович, вы прекрасно знаете, что мы просто так людей не приговариваем. – В разговор вмешался Володя. – На том и стоим. Но, если выясним, что вы причастны к смерти одного из наших членов, наказание будет соответствующим.

В комнату вошел «библиотечный» охранник Алексей и решительным шагом направился к Воронину. Видимо, то, что он хотел ему сообщить, не предназначалось для посторонних ушей, так как говорил парень очень тихо. Сколько ни напрягала я слух, до меня даже обрывки беседы не доносились. Но было очевидно – Леша не о погоде пришел поговорить. Михаил Юрьевич слушал его очень внимательно. По мере того как смысл произносимых подчиненным слов доходил до его сознания, лицо вытягивалось все больше. Наконец, удивленно вскинув бровь, он направился к «дознавателю», чтобы, по всей видимости, передать тому полученные от Алексея сведения. Теперь настала пора удивляться и главному сыщику.

– Господа! – привлек он внимание присутствующих. – Только что проведенная экспертиза установила, что во флакончике, найденном у Василисы Валерьевны, обнаружен сильнодействующий яд.

Сообщи мужчина, что на виллу надвигается волна смертоносного цунами, и то я была бы меньше удивлена. Не сдержавшись, я громко ахнула и практически прокричала:

– Этого не может быть! – И тут же осеклась. А откуда, собственно, такая уверенность? Не зря в свое время у меня были серьезные подозрения относительно безопасности предоставленных Селиверстовым лекарств. Пусть так! Но я ведь не использовала таблетки, даже не доставала их, о чем тут же сообщила присутствующим предательски дрожащим голосом.