— Что это значит, при условии, что и я буду включена? Я думала, и так включена?

Ричард повертел в руках кольцо с печаткой, лежащее на тумбочке отца. Луч света, отраженный от меча на гербе, упал на лицо Маргарет. Как когда-то сделал Эш, Ричард надел его на палец.

Ему оно тоже не подошло, и он положил его обратно. Наконец он поднял на нее взгляд, и Маргарет увидела в них выражение торжества.

— Нет. Я вычеркнул вас, чтобы угодить Форсайту и получить его голос.

Это не могло быть правдой.

— Скажите, что это была идея Эдмунда. — Руки Маргарет затряслись.

Это должен быть он — Эдмунд всегда отличался горячностью. Только он…

— Нет, Маргарет. Это была моя идея. Я знал, что буду жалеть об этом поступке до конца жизни, но решил, что лучше жалеть об этом, будучи герцогом, нежели бастардом. Я не думал, что Тернер откажется. Так просто, — язвительно добавил он. — И знаете, что сделал потом этот идиот?

Маргарет покачала головой. Все возможно — после того, как Эш отказался от претензий на герцогский титул, от него можно ожидать всего.

— Велел мне заботиться о вас. Будто я собирался поступить по-другому.

— Нет, Ричард. Думаю, вы уже продемонстрировали, как вы обо мне заботитесь.

Он отвел взгляд, и это подействовало на нее весьма странным образом, словно стало сигналом для выплеска эмоций. Сначала появилась боль, поднимавшаяся изнутри жаркой волной. Потом пришло настоящее понимание того, как хотел поступить с ней Ричард. Он намеревался еще раз лишить ее прав. Ее способность быть преданной так много значила для нее. Она была уверена, что никогда не предаст братьев, как ее отец когда-то предал их всех.

Похоже, она единственная, кто способен на подобные чувства.

Ричард еще раз тяжело вздохнул.

— И после всего, что он сделал, я еще должен быть благодарен этой скотине. До конца дней. Меня это удручает.

Ее родной брат только что признался в том, что был готов поменять ее место в обществе на титул герцога, и больше всего его беспокоило, что ему помешал так поступить Эш, у которого он оказался в долгу.

При мысли об Эше сердце Маргарет сжалось. Он отказался. Он отказался от всего — ради нее. А ведь она лучше всех остальных понимала, что значит для него возможность стать герцогом. Возвыситься в глазах братьев. Обеспечить себе безопасность. Вес в обществе.

За спиной заворочался отец.

— Что ж, — сказал Ричард. — Вам лучше вернуться к… к своим обязанностям. Маргарет, если это имеет для вас значение, я хочу извиниться. Обсуждение в Сакстон-Хаус продлится до конца дня. Даже страшно подумать, что бы случилось, если все прошло так, как я предполагал. Честно говоря, если бы Тернер не поступил по-своему, скорее всего, лорды голосовали бы против меня. Я бы все потерял. Я был так близок к этому. — Он покачал головой. — Они все еще не уверены, но в любом случае поддержат меня.

Ричард говорил так, словно пытался убедить в чем-то себя, а не делился с Маргарет.

— А если бы вам пришлось еще раз пережить этот день, что бы вы им сказали? — спросила она.

Брат покосился на нее:

— То же самое. Ничего не меняя.

Маргарет закрыла глаза. Ричард всегда был таким мягким. Ричард был добр к ней. Однако в каждом случае, когда приходилось выбирать между собственной шкурой и сестрой, он всегда жертвовал Маргарет. Ни разу в жизни брат не доказал ей свою преданность так, как это сделала она.

С кровати донеслось ворчание. За время, прошедшее после приступа, речь отца стала более связной и понятной.

Его слабость и подавленность, которые обеспокоили Маргарет той ночью, сменились привычной вздорностью и вспыльчивостью.

— Вот вы где, — произнес отец, оглядывая Ричарда с головы до ног. — Как прошла встреча? Есть у меня сын или нет?

Ричард покосился на Маргарет и, вскинув голову, посмотрел в глаза отцу.

— Да, — ответил он. — Я унаследую все.

Маргарет была уверена, что за этим последует какое-нибудь злорадное замечание герцога, но тот лишь спокойно смотрел на сына.

— Хорошо, — кивнул он и добавил почти нежно: — Вот это мой мальчик.

У нее все поплыло перед глазами. Брат стоял перед ней, подняв руку, словно для благословения. Он прищурившись посмотрел на нее и отвернулся, тряхнув головой.

— Полагаю, что так и будет, — произнес он, направляясь к выходу.

Дверь за ним закрылась.

— Что, Анна? Дуешься?

«Преданность весьма специфическая черта характера», — подумала Маргарет.

Она дарила ее тому, кто даже не думал о благодарности. Руки теребили полотенце, задумчивый взгляд упал на перстень на тумбочке. Сапфир подмигнул ей.