— Видите? — Эш старался говорить как можно бодрее. — Оба моих брата. О чем мне горевать?

— А вам горько, — кивнула Маргарет. — Я знаю такое ваше выражение лица.

— И какое оно? — В вопросе слышался живой интерес. Она никогда не видела его смотрящим на обоих братьев. Откуда же могла помнить такое его выражение?

— Погруженное в себя. Я понимаю, что значит стоять в стороне и смотреть в самую суть происходящего, зная, что никогда не будешь частью этого. Когда хочется кричать во весь голос от желания быть там, осознавая, что этому никогда не бывать. Верьте мне, Эш, я знаю.

Разумеется, она знала. Эш не очень доверял ярлыкам; опыт подсказывал ему, что один лишь титул никогда не сделает человека стоящим. Он всегда оценивал мужчин — да и женщин — по их поступкам, речам, прямому взгляду… или желанию спрятать глаза. Однако многие личной наблюдательности предпочитают общепринятые характеристики. Кем был твой отец. Рожден ли ты в браке. Каково состояние семьи.

— Я вас понимаю, — тихо сказал Эш. — Ваша жизнь была бы еще сложнее, будь вы дочерью Парфорда, а не его сиделкой.

Маргарет подняла на него полные тоски глаза. У Эша появилось внезапное желание сжечь ее платье, похожее на рясу, а вместо него одеть ее в шелковое — эффектное, привлекающее внимание, подчеркивающее ее природную красоту и стать. Стереть с лица печальное выражение, навевающее мысли о том, что его горе коснулось и ее.

Маргарет положила руку на его ладонь. С момента его возвращения из Лондона она прикоснулась к нему впервые. Эш с надеждой затаил дыхание. Исходившее от нее тепло успокаивало, и он перевернул ладонь и чуть сжал пальцами ее руку. Несильно, чтобы не сделать ей больно.

— Я понимаю ваши чувства, — произнесла Маргарет. — Но я не понимаю, почему вы наблюдаете за ними отсюда, вместо того чтобы быть там, в саду. Свидетельствую, ваше умение очаровывать действует безотказно.

Он резко повернулся к ней:

— А вы? Могли бы поддаться моим чарам?

Эш не отпускал ее руки. Должен был, но не решался. В ответ Маргарет так сильно сжала его ладонь, что ноготки больно впились в кожу, доставляя самую сладостную боль.

— Это очень личное.

Эш отпустил ее руку и отвернулся.

— Господи, — с жаром начал он, — как бы я хотел все изменить, я бы никогда не уехал в Индию. Никогда бы не оставил братьев. Но прошлого не воротишь, я даже не предполагал, что пропасть между нами будет много больше расстояния в несколько сотен миль океана.

— Нет, не хотели бы.

— Простите?

Маргарет произнесла это так уверенно, что он даже решил, что ослышался.

— Вы прекрасно поняли. Вы ни от чего бы не отказались — ни от поездки в Индию, ни от огромного состояния, ни даже от церковного суда. И разумеется, от вашего положения наследника герцогского титула. Я знаю вас, Эш. Останься вы в Англии с братьями — вам пришлось бы жить в нищете и страдать. Вам нравится быть богатым. Вы живете для того, чтобы осыпать братьев подарками. Вы презирали бы себя, если бы остались нищим.

Эш тяжело вздохнул.

— Суровая женщина, не позволяющая мужчине немного погрузиться в несбыточные мечты. Это нечестно.

— Нечестно надеяться на то, что возможно получить все преимущества от поездки в Индию, не заплатив при этом за свой поступок. Это и есть самое страшное в жизни — справедливый выбор стоит порой лишения того, что тебе больше всего дорого.

— Даже большего, к сожалению. Когда я уехал в Индию… я внутренне изменился, стал другим человеком. Я отказался стать таким, как мой отец. Он был фабрикантом и торговцем, но увлекался чтением. Он проводил недели в деловых поездках и, вернувшись, привозил с собой всевозможные книги. Он считал, что все знает. А теперь и мои братья стали такими, как он. А я не могу. Я старался все изменить, хотел быть таким же. Но сложилось так, что в четырнадцать лет мои братья читали книги, а я заработал первые пять тысяч фунтов. — Эш пожал плечами. — Я отдал бы все до последнего пенни, чтобы идти рядом с ними и с легкостью рассуждать обо всем.

— Вы уехали из-за смерти сестры, Эш. — Маргарет покусывала губу. — Неужели бы вы стали рисковать жизнями братьев ради дружбы с ними?

— Нет. — Проклятье. — Никогда.

Она склонила голову, резюмируя сказанное. Вы сделали выбор. И прекратите сожалеть об этом.

И это было правдой. Достаточно пустословия.

— Мысли о братьях будят во мне сентиментальность, — произнес Эш, словно извиняясь. — Стоит взглянуть на них, и я вспоминаю, какими они были жалкими и беззащитными.

Маргарет покачала головой:

— Думаю, вы слишком критичны к себе. Допустим, вы не можете поговорить с ними о книгах. Но есть другие темы. Я уверена, они любят вас.

— Но они образованные молодые люди.

Она резко повернулась к нему и посмотрела в глаза:

— Я беседовала с Марком, а я никогда не училась в Оксфорде.

— Это совсем другое. По крайней мере…

Маргарет смотрела прямо на него.

— Вы, — пробормотал Эш, — умеете читать. — Он отвел взгляд, как будто боялся увидеть в ее глазах отражение собственного стыда.