— Я сказал нет! — схватил ее руки, но потом резко отпустил. — Почему твой голос знаком мне? Мы встречались?

— Ты бредишь. Твой разум затуманен страстью, — продолжала она более настойчиво, поднимаясь до уровня его глаз.

Божественно красивый мужчина. Такой же, как ее... Не важно, кто. Лицо все еще имело неясные очертания, но он ей нравился. Просто из-за сходства с ним. Нельзя называть его имя, нельзя, иначе ей станет совсем плохо!

— Сними ткань, хочу видеть тебя. — От него исходил жар, даже слова опаляли жаждой обладать ее телом... Только хотел он совсем не тело какой-то танцовщицы, а свою зеленоглазую девочку. Свою Лилит. Чертов голос, так похожий на ее, лишал его самообладания.

— Нет, нельзя пока, рано, — ее голос эхом разносился по комнате, отдаваясь у него в паху.

Проклятье! Он не мог. У него была беременная женщина. И мечта о НЕЙ. Он не мог предать их обеих. Мужчина отпрянул от девушки, намереваясь встать, чтобы прекратить это все.

— Стой! — остановила его. — Я согласна. Только не уходи.

Ей до дрожи в руках хотелось окунуться в эту иллюзию, чтобы потом душа болела втрое больше. Ей нужна была эта боль, чтобы почувствовать себя живой. Девушка прикоснулась к резинкам, крепившим ткань на ее лице, и сорвала полупрозрачный кусочек материи. Она чувствовала себя голой. Мужчина издал сдавленный стон и больно сжал ее запястье.

— Марина?! — голос сорвался на крик, вбирая всю боль, что он так долго хранил. У него было видение. Он сходил с ума...

— С-стефан? — ее же голос, наоборот, потерял свою высоту и яркий окрас. Кровь отхлынула от лица, окисляясь в венах. Мираж, лишь мираж.

Она притянула его к себе, ближе к свету и вскрикнула. Это был ОН. ОН!!! Сердце радостно запело и трагично завыло одновременно. Вскочив, она попятилась к двери. Прочь от него. Галлюцинации... Обман... Ложь.

— Наима, — прошептала она у дверей, впиваясь в него взглядом, словно острой бритвой. Запомнить каждую черточку, каждую линию, морщинку... Запомнить свою любовь.

— Нет! Стой!!! — кричал он, срываясь с места, желая догнать ее. Но... ее и след простыл.

Болью окрасилось небо Востока в тот день, болью двоих. Кровавый закат плакал кровью их любви, пачкая облака и отбрасывая зловещую тень на землю. Сколько это небо видело слез и боли молодых девочек? Ему было все равно... уже.

Глава 1.

Июльское солнце припекало даже сквозь плотные шторы. Девушка потянулась на постели, нежась на шелковой простыне. Шелк дарил ее коже ни с чем не сравнимое удовольствие… Мужские губы коснулись тонкой шеи в ласковом поцелуе.

— Опять ты не спишь, — пробормотала Марина, прижимаясь к нему теснее. — И не только ты…

— Рядом с тобой мы никогда не можем спокойно спать, — прошептал мужчина и слегка прикусил чувствительную кожу шеи.

Поцелуи начали спускаться по плечам, лямки ночного топика съехали в сторону, и Стефан припал к ее коже в жадном поцелуе. Боже, как же он любил ее. Она была его всем, его жизнью и смертью, кислородом и отравляющим ядом. Каждое утро, просыпаясь в ее объятиях, он читал молитву небесам за то, что она рядом. Пусть всегда ее нежные ручки гладят его, пусть ее звучный голос станет гимном его жизни. Пусть она просто всегда будет рядом.

— Ну, ты прямо как кот, — улыбнулась девушка, когда Стефан вернулся наверх и зарылся лицом в ее волосы, потерся носом.

— Прошу у своей хозяйки чего-нибудь вкусного.

— Дал бы хоть одно утро своей хозяйке поспать.

Марина ворчала, но не могла сдержать умиленной улыбки. И он тоже знал, что она улыбается. Мужчина видел, как ее губы растянулись в усмешке, прорезая щеку милой ямочкой. Стефан глубоко вдохнул, втягивая носом цветочный аромат девушки. Его любимая розочка…

В это время его руки нашли лямки топика и сняли его, даря телу девушки горячие прикосновения. Он заметил, как ее кожа покрылась мурашками. Его розочка так и осталась маленькой девочкой, стесняющейся каждого его движения.

— Может, хозяйка погладит котика? Он уже не знает, как ей намекнуть, — сказал Стефан, обвивая талию Марины рукой, с трепетом касаясь изящного животика. Он мечтал узнать однажды, что здесь живет его сын или дочь.

Марина засмеялась и, резко повернувшись, оседлала Стефана. Ее шелковистые волосы цвета зрелой пшеницы коснулись его лица. Она наклонилась к нему, их губы слились в медленном танго, в искреннем порыве страсти. Поцелуй углублялся, и уже они танцевали румбу, борясь за право быть главным.

— Я люблю тебя, Стеша, — весело произнесла Марина, зная, что даже спустя два года их отношений он терпеть не мог «Стешу».

— И я тебя, моя любимая девочка, — Стефан вернул себе позицию лидера, нависая над ней и прожигая ее плавящимся льдом своих глаз. Подарил ей короткий поцелуй, издавая громкий чмокающий звук, на что Марина хихикнула, и вмиг посерьезнел. — А вот за Стешу ты ответишь! Я подумываю о том, чтобы имя сменить.

Его голова уже была на уровне ее груди. Губы втянули сосок правой груди, и Марина выгнулась ему навстречу. Стефан еле ощутимо прикусил твердую горошинку, выпустил изо рта и снова поцеловал. Проделал то же самое с левой грудью. Спина Марины выгибалась, подаваясь вперед, максимально близко к нему, к источнику ее наслаждения и живительной силы, и снова опадала на прохладную ткань простыни, остужавшую ее кипевшую кровь.