С каждым днем он становился все больше похожим на брата. Безосновательная ревность, больная тяга и не проходящая потребность в контроле были чертами Макса, но никогда — его. Он вовсе не хотел перекрывать своей жене кислород и привязывать ее к себе веревками, но в последнее время в душе росла пустота, его Мариша больше не дарила ему то тепло, в котором он привык купаться. И он тянул к ней руки, лишь бы заставить быть рядом. Всегда. Каждую минуту. Безапелляционно.

Мужчина прошел в ванную, чтобы принять душ после душного дня и заодно отвлечься от дурацких размышлений, все больше давивших на него день ото дня. Капли воды остудили кипящую лаву мрачных мыслей в голове Стефана, и он расслабился. Заводить детей — ответственный шаг. Он готов, но она — нет. Значит, он будет ждать столько, сколько нужно.

Марина зашла домой и устало присела на пуфик у входа. Сумасшедший день, абсолютно идиотский! Наконец-то она сможет обнять своего Стешу и утонуть в его безграничной любви. Она не увидела Стефана дома и решила, что его еще нет. Задерживается он что-то… Девушка прошла в кухню и поставила чайник. Душа просила горячего шоколада и любимого мужчину рядом.

— Мариша, ты уже пришла, — сказал Стефан, заходя в кухню.

А вот и любимый мужчина.

— Напугал меня, Стеша, — притворно разозлилась она и обняла его. — Ты мокрый, — жарко прошептала Марина и провела пальцем по его торсу, собирая капельки воды.

— Я думаю, ты тоже, — недвусмысленно намекнул он, поднимая ее на руки.

— Ты хорошо меня знаешь, — проговорила ему в губы девушка и втянула его в звучный поцелуй, яростно оттягивая нижнюю губу Стефана и не забывая гладить его грудь и ниже…

— Похоже, полотенце нам мешает… — произнес Стефан и положил руки на полотенце, желая его снять.

— Нет, давай не сейчас. Я так устала, ужас просто. И чайник вскипел. Будешь со мной горячий шоколад, а, горячий мужчина? — весело спросила Марина и слезла с него.

— Кстати, почему ты сегодня так долго? — не удержался от этого вопроса он. Ревность сверлила ему мозг.

— Пришлось уволить администраторов и работать с Зарой вместо них. Зато узнала, что клиентки у нас — сама воспитанность и учтивость! Ни разу не нахамили и жалобную книгу не попросили.

— Как-то все это странно…

— Ты чего, Стеша? Позвони Заре, спроси. Ничего странного нет.

— Ладно. Неси свой шоколад в гостиную, я тебе там кое-что покажу.

— Только не то, что находится у тебя под полотенцем! — крикнула ему вслед Марина.

— Это самое, моя любимая девочка, — ответил Стефан и, сверкнув глазами, скрылся в комнатах.

Марина сделала горячий шоколад, переоделась и направилась в комнату. Там ее ждал… гигантский плюшевый мишка с нее ростом! В лапах он держал букет цветов. Стефан вышел из-за огромной игрушки, улыбаясь во весь рот.

— Как тебе подарок для Ди на день рождения?

— Ничего такой мишка… Сколько он в высоту? Почти с тебя ростом! — Марина осмотрела медведя со всех сторон, восхищаясь работой мастеров. Потрясающая игрушка.

— А это для тебя, солнышко, — Стефан протянул ей букет. — Мишка дарит прекрасной Марише прекрасные цветы.

Девушка кокетливо чмокнула его в губы и забрала букет, вдыхая сладкий аромат цветов.

— Нашей малышке тоже купим такого медведя, — невзначай бросил он, оттаскивая игрушку в угол.

— Если будет, кому покупать, — пробормотала Марина и отпила шоколад.

— А разве нет?

— Господи, опять! Еще один испорченный вечер. Ты это специально делаешь?

— Что я делаю, Марина?! Просто спросил, купим ли мы такого же медведя нашему ребенку.

— У нас нет ребенка, Стефан! — Марина пощелкала перед ним пальцами. — Нет!

— Но будет…

— Да не будет ничего! — Напряжение прошедшего дня довело девушку до точки кипения. — Еще раз поднимешь эту тему, я уйду!

— Скажи, Марина, ты любишь меня?

— Началось второе действие пьесы, акт миллионный: люблю ли я тебя.

— Хватит кривляться. Ответь на вопрос. Ты не любишь меня, да? Поэтому так холодна со мной, поэтому плюешь на мои чувства?

— Не люблю, доволен? — на эмоциях крикнула она.

Стефан понимающе качнул головой и поставил кружку с напитком на стол.

— Стеша, я… — попыталась исправить ситуацию Марина, но он не дал ей этого сделать.

— Ты, да, — пробурчал себе под нос он и, развернувшись, вышел.

Его сердце снова билось на полу, покрываясь коркой льда. Холод ее отчужденности сковывал его все сильнее. Сказала ли она правду, или это были просто эмоции? Душу уколола противная боль. Люди всегда говорят, не подумав, то, что у них скрыто в самом сердце, в порыве эмоций. Видимо, их чувства остыли. А, возможно, их и не было никогда. И все это он сам придумал себе.