На плечи молодого 34-летнего хирурга, впервые ставшего главным врачом больницы, лег огромный объем работы, в том числе и по благоустройству больницы. За год до его вступления в должность сгорели 2 барака, где располагались амбулатория и аптека, от них остались только фундаменты, и главврачу пришлось временно размещать больных и аптеку в других помещениях, а потом и отстраивать сгоревшие здания.

Большую проблему представляли инфекционные больные – заболевшие тифом и холерой обращались за помощью в земскую больницу, а условий для их содержания не было. Старый деревянный барак не отвечал своему назначению, даже дезинфекционная камера отсутствовала. Строительством «цементно-бетонного здания» площадью 100 м2 для инфекционных больных также занялся главный врач.

Не было в больнице электричества, водопровода и даже канализации – бетонные выгребные ямы каждодневно опорожняла приезжавшая ассенизационная бочка на колесах. Освещение обеспечивалось керосиновыми лампами.

Земская больница Переславля, 1910-е годы

В первую очередь, помимо улучшения больничных условий, Валентин Феликсович направил свои усилия на хирургическую работу. За месяц он провел 28 операций – столько же, сколько другой хирург за 3 месяца. За год было принято 5000 хирургических больных и сделано 198 операций в стационаре. В Переславской земской больнице впервые проводились операции такого уровня. Молодой хирург все время находился в поиске новых методов лечения. Неудачи становились материалом для анализа и темой новых исследований. Он помнил о них всю жизнь и порой находил решение спустя многие годы. В.Ф. Войно-Ясенецкий считал, что «чем разводить маленьких хирургов, лучше иметь одного хорошего и вызывать его в участки для операций», и поэтому ему приходилось многое делать одному.

Сын Михаил впоследствии вспоминал о жизни в Переславле: «Отец работает днем, вечером, ночью. Утром мы его не видим, он уходит в больницу рано. Обедаем вместе, но отец и тут остается молчаливым, чаще всего читает за столом книгу. Мать старается не отвлекать его. Она тоже не слишком многоречива».

Анна Васильевна Войно-Ясенецкая с дочерью Еленой и сыном Мишей

Служившая в этом доме горничной Е.Н. Кокина, воспоминания которой записал первый биограф святителя Луки М. А. Поповский, говорила, что «им, Ясенецким, форсить не из чего было»: обстановка самая скромная, мебель неказистая, только книг было в доме много, и много книг приходило по почте. А сын Валентина Феликсовича Михаил писал, что сбережений «ни тогда, ни потом отец не имел».

Миша и Алеша Войно-Ясенецкие

Многое в больнице главному врачу удалось улучшить, что-то не получилось: электричества, водопровода и канализации так и не удалось добиться, а рентгеновский аппарат остался мечтой главного хирурга.

Миша и Алеша Войно-Ясенецкие

В своей автобиографии святитель Лука, разумеется, не пишет, каким он был врачом в те годы. Но составить представление об этом можно из «Отчетов о деятельности Переславской земской больницы», В которых он в течение шести лет подробно излагал наиболее интересные с точки зрения медицины истории болезни. Мы знаем, что он занимался всеми областями хирургии и особых успехов достиг в офтальмологии, обезболивании, брюшной хирургии, лечении суставов.

Во время Первой мировой войны Войно-Ясенец-кий входил в состав уездного земского комитета по организации помощи больным и раненым, заведовал земским лазаретом на 20 коек. Во всякое время дня и ночи по его прошению ему подавали лошадь, земского кучера и тарантас. Число операций увеличилось ненамного, но в земской больнице стали лечить огнестрельные раны и боевые травмы.

Вот как он описывал один из случаев в своей книге «Очерки гнойной хирургии»: поступил из военного госпиталя раненный в бедро 38 лет, пуля прошла насквозь, но началось нагноение, образовался абсцесс и лихорадка. Хирург сделал две операции, удаляя гной. Больной стал поправляться, но образовались свищи, в которых началось воспаление. И снова операция, третья, на которой обнаружилось, что свищи, оставшиеся на бедре и в тазобедренной области, образовали длинные ходы, окруженные рубцовой тканью. «Свищ на бедре рассечен и вырезан на всем протяжении, ход же в тазобедренную область невозможно было рассечь… расширен и выскоблен, на дне его оказался поверхностно изъеденный седалищный бугор, который выскоблен острой ложечкой. Через 1,5 месяца после этой операции больной вполне выздоровел».

Доктор В.Ф. Войно-Ясенецкий, главный врач земской больницы в Переславле-Залесском

К каждому пациенту доктор относился не только как к «случаю» в своей хирургической практике, но и как к живому человеку: сострадал ему, беспокоился о нем, нередко узнавал о его состоянии после выписки. Он всегда подробно описывал детали, по которым можно составить представление не только о быте, но порой и о характере больного. Вот что писал об этом М.А. Поповский: «Передо мной документы, которые с удивительным педантизмом весь свой век составлял доктор Войно-Ясенецкий: больничные истории болезней… Вот шестидесятилетняя старуха Фекла А. Из своей деревни она пешком за три километра пришла на прием в земскую аудиторию. Температура – 39 °C. Мы видим эту старую больную женщину, слышим даже ее голос, ее интонации. Уже десять дней у нее болит шея и “вся нездоровая”. Своими натруженными руками Фекла снимает платок, и мы вместе с врачом видим на слипшихся от гноя волосах – лист подорожника. Под ним огромный карбункул».

Описанием этой больной В.Ф. Войно-Ясенецкий откроет свою знаменитую монографию «Очерки гнойной хирургии». А были и другие пациенты, например крестьяне, жалующиеся на то, что «промочил ноги при косьбе», «ударила в лоб копытом лошадь», «тесть ткнул вилами в бок», «сильно продуло в поле», «упала с нагруженного сеном воза». Валентин Феликсович всеми силами стремился помочь им как врач, используя все свои знания и талант хирурга, а также пытался понять их, разделить их скорби, принять, сколь возможно, участие в их жизни. Он следовал не только клятве Гиппократа, но и евангельским заповедям «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Такая работа отвечала его собственному внутреннему установлению – «быть мужицким врачом». Об этом говорят страницы «Отчетов о деятельности Переславской земской больницы» за все годы, в которые там работал В.Ф. Войно-Ясенецкий.

Главный врач описывает не только случаи, завершившиеся успешным выздоровлением, но и свои неудачи, закончившиеся смертью больного. Он включает в «Отчеты» истории пациентов, часто тяжелобольных, которые отказались от лечения.

Зачем? Возможно, Валентин Феликсович стремился понять пациента даже в этой, горькой для врача ситуации. Вот почему в историях болезней появляются вроде бы не имеющие отношения к делу замечания, объясняющие мотивы таких поступков.

36-летняя Елена Я. из Смоленской области добиралась до Переславля специально, чтобы ей помогли вылечить «бугорчатку», легочный туберкулез. Но после беседы с врачом и назначения курса лечения она внезапно выписалась и исчезла из города. Главный врач и хирург, до предела загруженный, не забывает об этой больной, не вычеркивает ее из памяти как «некультурную» или просто глупую женщину, а через городских знакомых, видимо, тех, у кого она останавливалась, приехав в Переславль с маленькой дочкой, узнает о ее судьбе. Из десяти детей Елены семеро умерли в раннем возрасте. В Переславле внезапно умирает и восьмая девочка. Охваченная горем мать спешит вернуться к оставленным дома двум детям, уже не заботясь о своем собственном здоровье.