Оксана, словно почувствовав что-то неладное, вошла в комнату.

— Что-нибудь случилось, Сережа? — подошла она сзади, и ее руки ласково коснулись его шеи. Сергей Сергеевич уловил тонкий аромат духов, которые он недавно привез из Москвы. Сердце его болезненно сжалось. Он повернулся, достал из кармана записку и подал ее Оксане.

— Вот, анонимку какой-то «доброжелатель» подсунул. «Лично». Этот неизвестный мне тип рекомендует получше следить за женой, которая изменяет мне с Лотовым, катаясь с ним в рабочее время на катере по Днепру...

Оксана, прочитав записку, вернула ее мужу. Лицо ее потемнело.

— Неужели у тебя появилось недоверие ко мне?

— Я этого не говорил, Оксана!

— Вот что, Сережа. Брак наш зарегистрирован в загсе. Ты мой муж. Я твоя жена. Мы должны верить друг другу. Иначе не стоит жить вместе. Как ты знаешь, я разошлась с первым мужем, который ревновал меня ко всем, а потом стал пить...

Оксана умолкла. Что сказать еще?.. Ей тоже говорили о нем и Любе, но она же не устраивала сцен, даже словом не обмолвилась.

Оксана ушла на кухню, стала собирать ужин. Движения ее были медленные, машинальные.

Сергей Сергеевич молча посматривал на жену. «Конечно, такая женщина кому не приглянется. Стройная, красивая, с чудесными серо-голубыми глазами. И румянец, ну совсем как у девушки...»

— По Днепру мы действительно ездили. Две недели тому назад. Заброшенный карьер осматривали на острове Фантазия. Думаем там блоки разрабатывать, — первой нарушила молчание Оксана.

— А почему же ты мне ничего об этом раньше не сказала? — смущенно спросил Сергей Сергеевич.

— Я промышленным шпионажем не занимаюсь, — пошутила Оксана. — Мы на разных предприятиях работаем.

— Не говори глупости. У нас нововведения в секрете не держатся. Приходи, изучай и внедряй у себя. Беда лишь в том, что некоторых работников к соседям не выгонишь, чтобы опыт перенять. Так что ты меня в сторону не уводи. Скажи лучше, почему Лотов именно тебя, а не кого-то другого туда взял?

«А почему ты вызвал в Москву не кого иного, а именно Любку Зинченко? — подумала Оксана, но тут же взяла себя в руки. — Нет, ни за что не скажу ему этого».

— Наверное, нравлюсь ему, — улыбнулась она невесело. — А если интересуешься, подробную информацию о нашей поездке ты можешь получить у Георгия Михайловича.

— У кого? Какого Георгия Михайловича?

— У секретаря горкома. Он был с нами.

«Так вот оно в чем дело! Значит, секретарь горкома подыскивает и Лотову карьер для блоков. Громов такой. Не отступит. Заставит и Лотова облицовочные плиты делать».

Почувствовав сразу облегчение, Григоренко с теплыми нотками в голосе произнес:

— Прости меня, Оксана!.. Я обидел тебя.

— Эх, развел ты, товарищ Григоренко, у себя анонимщиков! — засмеялась Оксана.

— А у вас их, что ли, нет?

— Отчего же, есть... Только поменьше.

— Два-три анонимщика тоже могут засыпать письмами все центральные учреждения.

— Каждый судит о поступках других по себе. Прости, тебя это не касается. Это я о тех, кто языками болтают да подобные записки пишут.

— Ладно, Оксанка, ты прости меня...

Григоренко встал, подошел к жене, бережно коснулся пальцами ее щеки. Она порывисто поднялась, прижалась к его груди.

— Сережа, неужели и ты такой, как и все! Пойми, мне хочется жить так, как никто еще до нас не жил. По-особенному! Чтобы все нам завидовали. Я стала чувствовать, что теперь ни думать, ни мечтать, ни работать одна не смогу. Одна, без тебя. С тобой я была, по крайней мере до сегодняшнего дня, счастливой. Прости, но сейчас ты поколебал мою веру в тебя...

Она отстранилась и пошла накрывать на стол.

Из другой комнаты выбежала Верочка, защебетала:

— Мама, мамочка!.. Вот вы какие, сами ужинаете, а нас не зовете!..

Николай Фролович Пентецкий нашел Григоренко в котловане нового карьера, где работали резальные и шлифовальные машины.

— Сергей Сергеевич, увольте меня от этого расследования, — стал просить он.

— Как это уволить?

— Не могу я найти виновного. Ясно одно — кто-то зол на бригаду Сабита и решил им насолить. Это факт.

— А если все-таки — небрежность?

Григоренко очень не хотелось верить, что кто-то решился на такое.