Шрифт:
Более того, сложные стихотворения в некоторой степени бросают вызов читателю, заставляя того испытывать интерес от возможности полностью или хотя бы частично понять их смысл. Изучение сложного стихотворения способно принести бесценный опыт. Если подразумевается, что в тексте скрыто нечто значимое, постижение чего стоит преодоления трудностей, возникших при первом прочтении, читатель может усердно пытаться понять его смысл и с каждым новым прозрением обогащать свое восприятие стихотворения. Такой подход легко применим к классическим текстам, которые выдержали испытание временем и за которые многие готовы поручиться, утверждая, что эти стихотворения великолепны и вознаградят усилия читателя. Несколько сложнее дело обстоит с современными поэтами, так как мы не можем быть уверены в конечном результате от знакомства с их творчеством.
Шекспир довольно сложен для понимания в наше время, но мы знаем, что стоит пытаться понять его творчество – и мне это знакомо по личному опыту. Чем сильнее я пытаюсь понять каждую мельчайшую деталь его текстов, тем большее вознаграждение ожидает меня в итоге. Поэтому я испытываю разочарование, когда во время просмотра постановки Шекспира замечаю, что актеры не до конца поняли, что означают те или иные произносимые ими фразы. Что любопытно, актеры, постигшие смысл своих реплик, помогают понять их и зрителям.
Поэзия изначально была формой устного творчества, и, что примечательно, в последнее время устная поэзия вновь входит в моду. Рэп и поэтические слэмы повысили интерес к этому искусству у юной аудитории, сторонящейся более традиционных стихов, которые надо читать на бумаге. У молодежи подобная поэзия вызывает понимание и эмоциональную отдачу, несмотря на возможную сложность рифм и тематики. Сам я с трудом воспринимаю такие стихотворные тексты, и дело тут не в высоких интеллектуальных требованиях, а в том, что моему слуху непривычен ритм, выбор слов и акцент исполнителей. В то же время смысловое содержание – необходимость производить впечатление и разбираться в особенностях уличной жизни, например, – не предполагает сложность для понимания; речь идет скорее об особенностях восприятия данного стиля у подобных мне людей.
Из сказанного выше можно предположить, что, вероятно, «сложная» поэзия – это просто lingua franca, с которой читатель не знаком. Вот отрывок из стихотворения Джереми Принна [31] «Полоса Желание Артезианское окружение»:
Карниз отшлифован до арестованного объема,сколько раз использован, пока облако уходит за горизонт, зависимостьотменила число, сказанное до клейма,прибежавшего к нему. Потому что шлюзу присуще бежать…31
В 2011 году Джефф Николсон опубликовал в Los Angeles Review замечательную статью, в которой он описал свое собеседование с Принном о зачислении на курсы по английской литературе в Колледже Гонвилль и Киз Кембриджского университета и о том, каково это – обучаться у Принна. «Нам рассказывали, что студенты прошлого курса окружили Принна и спросили напрямую: “Ну-ка, Джереми, расскажи, о чем та фигня, которую ты называешь своей поэзией?” И после его блестящего объяснения даже скептики превратились в поклонников его творчества. Мой курс не делал ничего подобного. Возможно, мы просто не хотели повторять то, что уже имело место до нас, но в любом случае это не имеет значения. Не важно, понимали мы поэзию Принна или нет, мы уже были ее поклонниками. И одной из причин стала именно ее сложность».
Так просто это не поймешь! По мнению любителей Принна, утверждение, что он склонен к претенциозности и усложнению текстов, не соответствует истине, и Принн – один из величайших поэтов последних столетий. Я сам не понимаю его творчества, но оно многообещающе и предполагает, что, если я попытаюсь вникнуть в язык Принна, мои старания окажутся вознаграждены, даже если многое я так и не смогу понять.
Таким образом, поэзия не обязательно должна быть сложной для понимания, но иногда это необходимо для раскрытия сложных идей или для того, чтобы бросить читателям вызов. Если стихотворение стремится к простоте исключительно ради легкости восприятия, автор рискует скатиться в посредственность. Простые тексты могут быть великими, и сложные – тоже.
Шекспир блестяще описал хитрость поэта – одновременно самокритично и прекрасно (хотя Тезей и высказывает свое пренебрежение):
Поэта взор в возвышенном безумьеБлуждает между небом и землей.Когда творит воображенье формыНеведомых вещей, перо поэта,Их воплотив, воздушному «ничто»Дает и обиталище, и имя.Да, пылкая фантазия так частоИграет [32] .32
Шекспир У. Сон в летнюю ночь. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
Чему равен квадратный корень из -1?
(Математика, Оксфорд)
Это, пожалуй, самый трудный вопрос в математике, над которым на протяжении тысячелетий бились практически все великие ученые. Впрочем, проблема заключается в поиске корня не только из –1, но и из любого отрицательного числа. Квадратный корень числа – это значение, которое при возведении в квадрат дает оригинальное число. Так, квадратный корень из 9 равен 3 (3 x 3 = 9), квадратный корень из 4 равен 2 (2 x 2 = 4), а квадратный корень из 1 равен 1 (1 x 1 = 1). Но это неприменимо к отрицательным числам, поскольку два отрицательных числа при умножении дают положительное: так, -2 x -2 = (+)4, а -1 x -1 = (+)1.
И как же тогда найти корень из отрицательного числа, например из –1? Дело в том, что никак, и математики называют такие значения мнимыми числами. С тем же успехом их можно было бы назвать нереальными, абсурдными или просто дурацкими числами, поскольку они, по-видимому, не существуют. Однако сейчас мы едва ли можем представить нашу жизнь без них. Они необходимы для передовой квантовой физики, они важны для проектирования подвесных мостов и крыльев самолетов. Они мнимые, поскольку не обозначают какое-либо существующее число, но они реальны, поскольку являются частью реального мира. Поэтому, как ни парадоксально, они одновременно воображаемые и настоящие, невозможные и возможные.