Так было и в 1907 году в Штутгарте, где почти 900 представителей из 25 стран, и среди них Владимир Ильич Ленин, собрались, чтобы обсудить прежде всего вопрос об отношении международного рабочего движения к милитаризму и войне. С проектом резолюции по этому вопросу перед делегатами выступил Бебель, вскрывший с позиций марксизма корни милитаризма и войны в капиталистическом обществе. Однако при определении задач рабочего класса в борьбе против угрозы войны его проект целиком ориентировал на обычные для XIX века формы борьбы. Владимир Ильич Ленин, Роза Люксембург и русский социал-демократ Мартов внесли ряд дополнений к проекту, которые улучшали резолюцию и обязывали рабочее движение использовать внепарламентские формы борьбы.

Бебель согласился с поправками, и единогласно принятая конгрессом резолюция гласила: «В случае угрозы возникновения войны трудящиеся классы и их представители в парламентах участвующих стран обязаны… все сделать для того, чтобы применением мер, представляющихся им наиболее эффективными, воспрепятствовать возникновению войны…

Если же, несмотря на это, война вспыхнет, их долг выступить за быстрейшее ее окончание и всеми силами стремиться к тому, чтобы вызванный войной экономический и политический кризис использовать для мобилизации народов на борьбу, ускорив тем самым ликвидацию капиталистического классового господства» [84] .

Это было последовательным продолжением проводимой Бебелем в XIX веке революционной борьбы против милитаризма и войны в новых условиях империалистической эпохи. До конца жизни Бебель занимал революционную позицию и в вопросе об отношении к своему отечеству и защите своей родины. В противоположность тем правым социал-демократическим идеологам и историкам, которые некогда преступно использовали имя Бебеля для оправдания предательства, совершенного руководством Социал-демократической партии Германии 4 августа 1914 года, а сегодня пытаются представить его как провозвестника идеи интеграции рабочего класса в империалистическом государстве, Бебель всегда рассматривал отечество как национальную почву для борьбы рабочего класса за свое освобождение. Если действительно дело коснется национального существования Германии, заявлял Бебель юнкерам и буржуазии, социалистические рабочие «будут знать, как им защитить нашу немецкую землю»; но, продолжал он далее, проводя тем самым четкую грань между «ура-патриотизмом» эксплуататоров и социалистическим патриотизмом рабочего класса, «они сделают это не ради вас, а ради нас, даже, если хотите, вопреки вам. Мы живем и боремся на этой земле, чтобы наше отечество, нашу родину, которая по всей вероятности является больше нашей родиной, чем вашей, сделать такой, чтобы жить в ней было радостью для каждого из нас» [85] .

От этой непримиримой по отношению к милитаристам и поджигателям войны позиции Бебель не отступал ни на шаг.

Как бы предугадывая попытки ревизионистов фальсифицировать его непоколебимо революционную позицию по отношению к империалистической войне, Бебель летом 1911 года дал интервью русскому социалисту, позднее советскому дипломату И.М. Майскому. На вопрос, как будет вести себя немецкая социал-демократия в случае войны, Бебель оживленно воскликнул: «О, германская социал-демократия исполнит свой долг! Мы со стариком Либкнехтом открыто боролись против франко-прусской войны 1870 года. За это нас на два года упрятали в крепость, но это пошло только на пользу нашему движению! Мы и теперь будем вести борьбу против войны!» И темпераментно добавил: «Да, да, мы будем бороться против войны! Я уверен, что сумею повести за собой партию» [86] .

Но Август Бебель недооценивал опасности оппортунизма и ревизионизма, которые к тому времени получили широкое распространение в немецкой социал-демократии. Так как ревизионисты не были исключены из партии, они сумели занять влиятельные позиции в партии и распространяли яд враждебной рабочему классу антимарксистской, буржуазной идеологии. Они обрели союзника в лице так называемых центристов, предводителем которых стал Каутский. Свой отход от марксизма и пролетарских классовых позиций центристы маскировали революционными звонкими фразами.

Позицию, резко противоположную этим двум направлениям, занимали немецкие левые, объединившиеся вокруг Карла Либкнехта, Розы Люксембург, Франца Меринга, Клары Цеткин и других революционных руководителей рабочих, последовательно защищавших марксизм и революционную классовую политику партии и стремившихся к применению новых форм и средств борьбы.

Август Бебель не принадлежал к политико-идеологическому направлению немецких левых, но он разделял их непоколебимую революционную классовую позицию и верность марксизму. Насколько он чувствовал себя тесно связанным с ними, особенно с Карлом Либкнехтом, показывает письмо, которое он 10 ноября 1908 года направил своему юному соратнику и лучшему ученику в немецкой партии, заключенному за антимилитаристскую деятельность в крепость Глац: «Полагаю, что весной, когда ты вновь будешь на свободе, мы сможем выбрать часок-другой для беседы… Нам крайне нужны способные молодые кадры. К сожалению, их очень мало. Ты единственный, с которым я связываю свои надежды» [87] .

Перед лицом все более наглых атак ревизионистов, их отвратительных попыток втереться в доверие господствующих классов старый Бебель, который чувствовал, что его физические силы идут на убыль, испытывал глубокую тревогу за будущее немецкой социал-демократии и сохранение ее революционного наследия. Когда 22 февраля 1910 года, в день его семидесятилетия, его засыпали поздравлениями, поступавшими буквально со всех концов света, когда для всех угнетенных и эксплуатируемых его имя стало символом непобедимого пролетарского интернационализма, он, отвечая всем приславшим ему поздравления, заявил, полный уверенности в победе: «Я хотел бы еще дожить до того дня, когда с красным знаменем в руках я пойду впереди вас, идущих на штурм» [88] .

Август Бебель не дожил до этого желанного дня. Тяжкими были для него последние годы жизни. Много сил отнимали стычки с ренегатами типа Носке и Зюдекума, Гейне и Давида и постоянная борьба с все усиливающейся агрессивностью империалистического, милитаристского государства. Тяжелым было положение в семье. У жены Бебеля обнаружили рак. Болела и единственная дочь Фрида, которая вышла замуж за социалиста доктора Симона и жила в Швейцарии. В этот период сложной политической борьбы он был вынужден много времени тратить на поездки в Кюснахт близ Цюриха, где был теперь его второй дом.