Шрифт:
С предложенной В. А. Кучкиным датировкой чуда согласился К. А. Аверьянов, разумно озаботившийся, коль скоро оно никак не было связано с переговорами преп. Сергия Радонежского в Рязани, поиском иного земного объяснения чуда в келье троицкого игумена, относящегося, на этот раз уже не к 1385, а к 1382 г.
Летом 1382 г. Русь пережила набег орд хана Тохтамыша, в конце августа татарами была сожжена Москва. Памятуя дальнейшее направление движения татар от Москвы, к Переяславлю-Залесскому, автор предположил, что тогда же был уничтожен и Троицкий монастырь, располагавшийся вблизи дороги на Переяславль-Залесский. Явление Богоматери, полагает К. А. Аверьянов, стало знаком особого благоволения разоренной татарами обители, а присутствие ангелов московского и серпуховского княжичей – знаком покровительства монастырю князей-соправителей, Дмитрия Ивановича Московского и Владимира Андреевича Серпуховского, духовных чад, как полагает историк, игумена [416] .
416
Аверьянов К. А. Сергий Радонежский. С. 366–368.
Как представляется, оба предположения все-таки выглядят натянуто.
Во-первых, нет никаких оснований считать, что Троицкий монастырь в 1382 г. подвергся разорению. Об уничтожении монастыря в летописной Повести о нашествии Тохтамыша ничего не сообщается. Житие преп. Сергия не один раз подчеркивает отрезанность холма Маковец от дорог («пути пространьнаго не бяше къ месту тому, но некоею узкою и прискръбною тесною стезею, акаы беспутиемъ, нужахуша приходити к ним. Великый же и шырокый путь вселюдскый отдалече… окрестъ же… съ вся страны лесове» [417] ), с чем связано несколько чудесных явлений съестных припасов троицким инокам [418] . В любом случае монастырь и дорогу на Переяславль-Залесский, которой двигался на северо-восток Тохтамыш, разделяло восемь-десять километров труднопроходимых лесов таежного типа [419] . Очевидным доказательством того, что Троицкая обитель не была сожжена в 1382 г., служат рукописные книги монастырской библиотеки времени игуменства преп. Сергия, сохранившиеся до наших дней, в отличие от московских, полностью во время нашествия Тохтамыша «обратившихся в дым» [420] .
417
Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 332.
418
Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 308, 321, 333, 337, 352–353.
419
Чернов С. З. Природа и быт в «Житии Сергия Радонежского» // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 1. М., 1989. С. 339.
420
Вздорное Г. И. Книгописание и художественное оформление рукописей в московских и подмосковных монастырях до конца 1-й трети XV в. // ТОДРЛ. Т. 22. Л., 1966. С. 119, 129–131.
Во-вторых, что касается сопровождавших Богоматерь ангелов московского и серпуховского княжичей, свв. апп. Иоанна и Петра, то если первенец серпуховского князя, Иван Владимирович, во время гипотетического сожжения татарами Троицкого монастыря летом 1382 г. был годовалым младенцем [421] , то четвертый из сыновей героя Донского побоища, ангелом которого был ап. Петр, появится на свет только три года спустя, летом 1385 г. [422]
421
Он родился весной 1381 г. (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 142).
422
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 150.
Таким образом, предположение Б. М. Клосса о связи явления Богоматери преп. Сергию с его миротворческой миссией в Рязань представляется реальным, если бы не хронологическая неувязка с «пятком» «40-цы Рождества Христова». Однако тут в рассуждения уважаемого историка и его оппонентов вкралась досадная ошибка. И отнесший чудо к 1385 г. Б. М. Клосс, и В. А. Кучкин и К. А. Аверьянов, датировавшие явление 1382 г., неточно поняли весьма важное хронологическое указание житийного текста, «40-ца Рождества Христова» как 14 ноября.
Во-первых, 14 ноября – это день памяти апостола Филиппа, само же «заговение» т. е. сорокадневный пост исчисляется с 15 ноября [423] . В случае, если Филиппов день приходится на постные дни недели, среду или пятницу, он тоже постный («аще причтется праздникъ святаго Филиппа въ среду ли въ пятницу, не подобно ясти мясъ христианомъ, но ясти рыба в ты дни святаго ради Филиппа» [424] ), но не входит в рождественскую «40-цу». Как помним, В. А. Кучкин выяснил, что 14 ноября 1385 г. было вторником, следовательно, на Филиппов день 1385 г. поста не было, «Филипово заговенье» началось в среду, 15 ноября и продолжилось до 24 декабря.
423
Булгаков С. В. Настольная книга для священноцерковнослужителей. Кн. 1. С. 453. 455.
424
Памятники древнерусского канонического права. Стб. 141.
Во-вторых, «пяток» житийного рассказа – не конкретная пятница, а одна из пятниц всех сорока дней «Филипова заговенья» – так Видение датируется в житии упоминавшегося выше инока Михея [425] . Церковное почитание ученика преп. Сергия и второго свидетеля чуда, похоже, сложилось не ранее XVII в. [426] , однако в его основе может быть и более древняя традиция, непосредственно восходящая ко времени создания Пахомиевской редакции жития преп. Сергия Радонежского. Уже во второй четверти XV в. в Троицком монастыре существовало почитание образа Явления Богоматери с апостолами преп. Сергию и, естественно, сам образ, помещавшийся в соборном храме на раке его основателя. Икона впервые упоминается в 1446 г.: ей, ища спасения в Троицком соборе, молился великий князь московской Василий Васильевич перед пленением его князьями Дмитрием Шемякой и Иваном Можайским [427] . При этом почитание иконы никак с датой явления не связано и отмечается особой монастырской службой 24 августа, на второй день отдания праздника Успения Богоматери [428] .
425
Ср.: «Явление Божией Матери в келлии преподобного Сергия, на месте нынешней Серапионовой палаты, было в одну из пятниц Рождественского поста 1385 г.» (Настольная книга священнослужителя. Т. 3. С. 754).
426
Голубинский Е. Е. История канонизации святых в русской церкви. М. 1903. С. 146.
427
ПСРЛ. Т. 25. С. 265. Ср.: Гусева Э. К. Особенности сложения иконографии «Сергиева видения» («Явления богоматери преп. Сергию») // Искусство Средневековой Руси. (Государственные Музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 12). М., 1999. С. 120–138.
428
Настольная книга священнослужителя. Т. 3. С. 755.
Возвращаясь к «пятку» Жития, отметим, что в 1385 г. пятницы Филипповского поста пришлись на 17, 24 ноября и 1, 8, 15 и 22 декабря. Скорее всего, искомая пятница – это пятница 22 декабря, завершающая дни поста и приходящаяся собственно уже на рождественский сочельник, предпразднество Рождества Христова.
Именно на эти последние пять дней церковный устав предписывает усилить строгость воздержания, позволяя только сухоядение один раз в день [429] . В сознании православного не могло быть не отмечено, что повечерие «пятка» предпразднества Рождества Христова 1385 г., дня явления Богоматери с апостолами преп. Сергию, было также кануном дня особой и нечастой благодати. Согласно церковному уставу, в случае, если последний день Филипповского поста приходится на субботу или воскресенье, в такой день «поста не бывает», «ядим совершенно» т. е. возможна настоящая, непостная трапеза [430] . Следующие после последнего «пятка» поста, 22 декабря, оставшиеся два дня «Филипова заговенья» 1385 г., 23 и 24 декабря, пришлись как раз на субботу и воскресенье.
429
Скабалланович М. Рождество Христово. (Христианские праздники. Всестороннее освещение каждого из великих праздников со всеми его богослужениями. Кн. 4). Киев, 1916. С. 37–39.
430
Скабалланович М. Рождество Христово. С. 41.
Таким образом, есть серьезные основания отнести видение Жития преп. Сергия все-таки к исходу 1385 г., 22 декабря, времени благополучного завершения миротворческой миссии троицкого игумена в Рязанское княжество, моменту во всех отношениях переломному во взаимоотношениях великого князя и игумена.
Может показаться странным, что преп. Сергий удостоился чуда видения не в связи с крупными политическими событиями эпохи, той же Куликовской битвой, победные результаты которой были предсказаны святым старцем князю Дмитрию Ивановичу, но о которой Житие даже не упоминает а, на первый взгляд, по поводу мирного разрешения «частной», не общероссийского масштаба, политической размолвки. Однако к моменту причисления троицкого игумена к лику святых, создания Жития, и не дошедшего до наших дней Епифаниева, и Пахомия Серба, четко обозначились политические последствия миссии преп. Сергия в Рязань, окончательно поставившей точку в конфликтах Великого княжества Московского и Великого княжества Рязанского. При этом о возобновлении вассальных отношений не могло быть и речи. Мир 1385–1386 гг. открыл последнюю, хотя и недолгую, страницу в истории Рязани как политически самостоятельного государственного образования Средневековой Руси.