Своеобразие момента заключалось в том, что уже сформированные органы создавали инструкции и положения сами для себя. Что касается Верховной морской следственной комиссии, то она выработала такое положение и в начале 1918 г. направила его на отзыв наркому юстиции И. З. Штейнбергу (названному в сопроводительной записке «Штембергом»). Это положение делало ВМСК высшим чрезвычайным следственным органом в морском ведомстве: она могла начинать следствие и отстранять всех должностных лиц морского ведомства от исполнения обязанностей до суда [583] .

Какие же полномочия предоставлялись ВМСК «Положением о Верховно-морской следственной комиссии», принятому СНК 4 марта 1918 г. [584] ? Согласно этому положению, ВМСК являлась высшим следственным органом морского ведомства, действующим «в пределах своей компетенции вполне самостоятельно». Члены ее избираются Всероссийским съездом военного флота и отвечают перед ним. Следователи ВМСК назначаются ВМК по представлению ВМСК и «по согласованию с комитетом служащих при комиссии». Смету ВМСК утверждает СНК. Комиссия получила право производить расследование не только по обращению, но и по собственной инициативе, отстранять всех должностных лиц морского ведомства от исполнения обязанностей до суда, требовать любые необходимые ей сведения, она могла привлекать к ответственности как чинов морского ведомства, так и гражданских лиц, причинивших ведомству ущерб, арестовывать всех подозреваемых. Она получила право законодательной инициативы в судебной области («впредь до организации судебных учреждений и установления органов, ведающих судебной частью по морскому ведомству»). Жалобы на своих следователей должна была рассматривать сама Комиссия, она же принимала и окончательное решение по жалобе. Жаловаться на Комиссию в целом можно было в Революционный трибунал ВЦИК. Руководствоваться Комиссия должна была декретами Советского правительства и неотмененными старыми законами (причем в Положении имеются прямые ссылки на статьи дореволюционного «Устава уголовного судопроизводства») [585] .

Вместе с В. И. Лениным Положение подписали наркомы: И. З. Штейнберг (юстиции), А. В. Луначарский (просвещения) и В. Е. Трутовский (местного самоуправления), а также председатель ВМСК Н. Куценко и за секретаря С. Настюшенко. Интересно, что среди трех подписавших Положение наркомов двое – И. З. Штейнберг и В. Е. Трутовский – были левыми эсерами. Перед эвакуацией комиссии из Петрограда в марте 1918 г. с остальными правительственными учреждениями, И. З. Штейнберг сообщил ее членам устно, что Совнарком утвердил положение о ВМСК, и оно вскоре будет опубликовано. Подробностей дела члены комиссии так и не узнали, а положение опубликовано не было – оно увидело свет только в 1957 г. в сборнике «Декреты Советской власти». Вместе с тем надо иметь в виду, что по меньшей мере два члена комиссии – Н. Куценко и С. Настюшенко видели это Положение, раз под ним стоят их подписи. Таким образом, ВМСК получила огромные права, став на бумаге полновластным и практически никому не подотчетным судебным органом. Несомненно, в широком объеме ее полномочий была заложена опасность конфликта с другими органами управления морским ведомством. Перед отъездом из Петрограда в Москву председатель ВМСК Н. Куценко и член комиссии С. Настюшенко побывали у наркома юстиции, поставив перед ним вопрос об упразднении комиссии, но И. З. Штейнберг предложил им продолжать работу [586] . После переезда высших и центральных учреждений в Москву, в Петрограде остался В. Захаров с тремя следователями [587] .

5 апреля 1918 г. ВМК отправила на отзыв в Наркомюст проект реорганизации Верховной морской следственной комиссии [588] , и в сере дине апреля было принято решение о ее ликвидации [589] , что явствует из резолюции Ф. Ф. Ракольникова на обращении членов комиссии к наркому по военным и морским делам Л. Д. Троцкому [590] . Дела комиссии передавались в Юридический отдел канцелярии НКМД [591] . Члены ВМСК полагали, что она может быть ликвидирована только «верховной властью», ответственность несет только перед судом [592] и негодовали на решение Л. Д. Троцкого. Собственно говоря, члены комиссии были правы, их протест опирался на Положение, принятое 4 марта Совнаркомом, однако ситуация настолько изменилась, что голос членов Комиссии не был услышан. К 25 мая 1918 г. ВМСК была расформирована и началась сдача ее дел [593] . Удивительно, как быстро канул в Лету этот судебный орган. Уже 7 мая 1918 г. на заседании ВМК был поднят вопрос о том, что это за орган – Верховная морская следственная комиссия [594] ? В связи с этим Канцелярии НКМД было поручено начать поиск дел ВМК. Впрочем, вопрос о следственной комиссии недолго занимал ВМК. Судя по всему, ее дела так и не были разысканы.

Новые люди, пришедшие в руководство флотом, довольно быстро перенимали традиции учреждений, в которые они пришли работать. Рядовым матросам, ставшим комиссарами, флотский патриотизм был присущ в не меньшей мере, чем бывшим офицерам. Одной из таких бюрократических традиций было соперничество с Министерством финансов и Государственным контролем из-за права распоряжаться материальными средствами и контролировать их движение. 26 марта 1918 г. Морской отдел Центрального контроля (бывший Департамент военной и морской отчетности Государственного контроля) обратился в Главное управление кораблестроения с извещением о назначении своего представителя в образованное при ГУК Совещание по ликвидации заводов морского ведомства. Помощник комиссара ГУК Рогов наложил резолюцию на извещение (орфография и пунктуация оригинала сохранены): «По словесному заявлению Верховной Морской Коллегии никаких ревизоров и контролеров Департамента не признавать по ихнему действию как раньше, а особенно обращено внимание на Петровску верьфь, а потому мы больше никаких контролев как Департамент не признавать, кроме контроля на местах» [595] . Тем не менее, 5 апреля в приказе по флоту и морскому ведомству было объявлено временное положение о Государственном контроле, принятое коллегией этого ведомства 8 марта [596] .

ВМК издала приказ «Об организации правильной постановки архивного дела во флоте в целях всестороннего собирания материалов истекшей войны и современной революции, являющихся историческими материалами важнейшей исторической ценности» 14 января 1918 г. [597] Отталкиваясь от этого приказа, управляющий Архивом Морского министерства бывший капитан второго ранга А. И. Лебедев подал доклад с предложениями по расширению штата архива. Дело в том, что штат 1917 г. не соответствовал возросшим задачам, стоящим перед Архивом, несмотря на увеличение численности архивных работников в октябре 1916 г., поскольку объем работы вырос минимум в 10 раз по сравнению с довоенным временем. Архив получает «сотни пудов» неразобранных и неподшитых документов. «Великое историческое значение событий, переживаемых родиной в настоящее время, на изучении коих будут воспитываться все будущие поколения русского народа, заставляют Центральный Архив Флота и Морского ведомства принять немедленно меры к тому, чтобы ценнейшее достояние народа – исторические материалы для изучения его революционного творчества были собраны и сохранены с наивозможной полнотой» [598] . А. И. Лебедев предлагал новую структуру архива, который должен был подразделяться на отделы: Исторический, Текущий (принимает документы с флотов, от учреждений в Петрограде и от местных архивных отделений), Военно-морской для собирания материалов войны 1914–1917 гг. и революции, Управление архивной частью и местные отделения в портах [599] .

15 марта 1918 г. ВМК утвердила временное Положение и временные штаты Центрального архива в соответствии с предложениями А. И. Лебедева [600] . 21 марта Канцелярия Морского министерства указала ВМК, что при утверждении временных штатов архива был нарушен принятый порядок. Следовало сначала направить новые штаты на рассмотрение Наркоматов финансов и государственного контроля, а затем – в Особый комитет по сокращению государственных расходов при ВСНХ, созданный Совнаркомом декретом от 16 февраля [601] . Окончательно временное положение, временный штат и временное штатное расписание архива были утверждены только 28 апреля 1918 г. [602]

Существенным организационным новшеством, появившимся в революционную эпоху, стало введение института комиссаров. Появление комиссаров в учреждениях морского ведомства и в вооруженных силах вообще не было изобретением большевиков. Комиссары назначались еще Временным правительством, и если раньше преобладала функция информирования центральной власти о положении на местах или в учреждениях, то после Октября их роль существенно изменилась. «Главная цель создания нового института военных комиссаров в условиях революции была выражена в передовой статье “Бюллетеня Бюро военных комиссаров” № 1 за 23 декабря 1917 г., т. е. когда комиссары воинских частей и учреждений перешли в ведение Наркомвоена и Бюро изменило свое название. В статье, в частности, говорилось: Комиссары “должны были явиться на свои посты и вопреки желанию и воле командиров, начальников или руководителей тех или иных учреждений, опираясь на массы, действуя в контакте с солдатами, рабочими или служащими, препятствовать всяким контрреволюционным попыткам и проводить постановления революционной власти”» [603] .