Шрифт:
...Я был окован;
Вотще рвалась душа моя;
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я.
Дальше следовали три стиха, которые при жизни Пушкина не могли быть напечатаны:
Судьба земли повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран.
И последние строфы - прощание с Одессой перед отправкой в михайловское изгнание:
Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
МИХАЙЛОВСКОЕ
1824-1825
Ссылочный невольник
Но злобно мной играет счастье:
Давно без крова я ношусь,
Куда подует самовластье;
Усну, не знаю, где проснусь.
Всегда гоним, теперь в изгнанье
Влачу закованные дни.
А. С. Пушкин. «К Языкову»
В самом мрачном настроении Пушкин приехал 9 августа 1824 года из Одессы в Михайловское: шел пятый год его ссылки.
«Бесчеловечным убийством» назвал П. А. Вяземский ссылку поэта в глухую деревню, «...постигают ли те, которые вовлекли власть в эту меру, что есть ссылка в деревне на Руси?
– спрашивал он.
– Должно точно быть богатырем духовным, чтобы устоять против этой пытки. Страшусь за Пушкина!»
«И был печален мой приезд», - вспоминал Пушкин свое появление в Михайловском:
...я еще
Был молод, но уже судьба и страсти
Меня борьбой неравной истомили.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Утрачена в бесплодных испытаньях
Была моя неопытная младость,
И бурные кипели в сердце чувства
И ненависть и грезы мести бледной...
Направляясь в Михайловское, Пушкин обязан был явиться к псковскому губернатору Б. А. Адеркасу. Он пренебрег этим, и его сразу же вызвали в Псков, где он вынужден был дать унизительное обязательство «жить безотлучно в поместий родителя своего, вести себя благонравно, не заниматься никакими неприличными сочинениями и суждениями, предосудительными и вредными общественной жизни и не распространять оных никуда».
Над поэтом учрежден был сыскной надзор. Первым «опекуном» к нему приставили помещика И. М. Рокотова, но Пушкин сказал, что он когданибудь его выбросит в окошко. Рокотов не стал дожидаться такого конца и отрекся от опекунства. «Полное смотрение» за сыном принял на себя отец, Сергей Львович. Духовным опекуном Пушкина назначен был хитрый монах Святогорского монастыря Иона.
* * *
Ольга Сергеевна Пушкина, сестра поэта. С рисунка неизвестного художника. 1833 г.
Усадьба Пушкиных в Михайловском. Фотография.
«Изгнанья темным уголком» назвал Пушкин Михайловское, приглашая Языкова навестить его в новой ссылке.
Дома он застал отца, мать, сестру, брата, Арину Родионовну, много дворовых - 29 человек, - но поселился в домике няни, в горнице возле крыльца, с окном во двор. Обставлена была небольшая его комната скромно: кровать с пологом, небольшой письменный стол, диван, шкаф с книгами. Везде лежали исписанные листы бумаги, валялись обкусанные, обожженные кусочки гусиных перьев. Вход в комнату шел прямо из передней, дверь против нее вела в комнату Арины Родионовны...
В конце октября отношения Пушкина с отцом испортились. Между ними произошла крупная ссора. В письме к Жуковскому он сообщил, что Сергей Львович напуган его ссылкою и беспрестанно твердит, что его са. мого ожидает та же участь.
Вскоре отец и мать Пушкина покинули Михайловское, уехали в Петербург, и он попросил следовавшего за ними брата сообщить Жуковскому, что недоразумения его с отцом благополучно окончились.
С отъездом родителей большой михайловский дом опустел. Пушкин избавился от отцовской опеки, но не избавился от неволи.