Медисон отвела взгляд, притворившись, что разглядывает платье.

– Нет.

– Да.

– Ты выдумываешь, – сказала она снисходительным тоном.

– Разве? – Он подошел ближе, она отступила. – Так я и думал.

– Что? Я пытаюсь что-нибудь купить, – невинно сказала она и повернулась к нему спиной. Он так хорошо выглядел. В синей рубашке, черном галстуке и невероятно сексуальных брюках. Пистолет придавал облику опасный вид.

– Нет, ты избегаешь меня.

Она усмехнулась.

– Кто-то о себе слишком высокого мнения.

– Дело не в этом. За последний месяц ты убегала каждый раз, когда видела меня или пряталась за что-то. – Он указал на стойку для одежды. – Ты прячешься в своей комнате игнорируешь, когда я стучусь, утром уходишь на час раньше или ждешь пока я уйду, только бы со мной не встретиться. Ты стала есть в комнате, когда я начал спускаться к ужину и ты не пользовалась нашей ванной уже три недели.

Медисон непреднамеренно пошла в другой отдел. Такая близость сводила ее с ума.

Лучше находиться от него подальше, чтобы ясно мыслить. Его присутствие очень сильно на нее влияло. Существовал только он. Было бы намного легче если бы она его боялась.

– Ты опять это делаешь! – сказал он, следуя за ней.

Медисон неуверенно усмехнулась.

– Нет, я смотрю на… на… – Она замолчала. На что, черт возьми, она смотрит?

Ха! Она все еще стояла в женском отделе, хотя одежда казалась больших размеров.

– И когда ожидается рождение ребенка? Я полагаю, мы имеем дело с непорочным зачатием.

Она покраснела. Ужасный, ужасный мужчина.

– Я ищу для подруги, – солгала Медисон.

– Как мило с твоей стороны, – сухо прокомментировал он, – Я думал женщины обычно покупают подарки для ребенка.

Она пожала плечами и решила продолжить лгать.

– Никто не запрещает покупать что-то милое для подруг.

– Конечно. Как ее зовут?

– Эм… Бетти.

– Бетти очень повезло, что у нее есть такая подруга как ты.

– По крайней мере, она не преследует меня.

– Кто тебя преследует? – спросил он, перебирая рубашки.

Она обернулась, положила руки на бедра и прошипела:

– Ты!

Он запрокинул голову и рассмеялся.

– Перестань!

– Сожалею, но… – усмехаясь, сказал он.

– Ты и должен сожалеть.

– Я пришел сюда за рубашками. Я понятия не имел, что ты здесь и я не слежу за тобой. Ты просто параноик, – солгал он, частично. Ему и правда были нужны новые рубашки. Но когда Джошуа сказал ему, где сейчас Медисон, эта необходимость стала срочной.

Прищурившись Медисон спросила:

– Так ты говоришь, что не преследуешь меня?

Он постарался выглядеть как сама невинность.

– Конечно нет.

Она бросила красноречивый взгляд на его пустые руки.

– Тогда где рубашки?

Черт.

– Я увидел тебя и не успел ничего подобрать.

– Через какой вход ты вошел?

– Это что испанская инквизиция?

– Просто ответь на вопрос.

– Отлично, через главный вход.

– Ха!

Женщина с маленьким ребенком вздрогнула и поспешила прочь.

Он усмехнулся.

– Тише, ты пугаешь местных.

Медисон спокойно указала на главный вход.

– Если бы ты действительно вошел через главный вход, то нашел бы рубашки и не заметил меня.

Черт побери.

– Мне не нужно тебя видеть, Медисон. – Он наклонился к ней, почти прикасаясь губами к уху. – Твой запах взывает ко мне. Манит меня.

Она сглотнула.

– Это… это мог быть кто угодно.

Ефраим выдохнул, искупав кожу Медисон в горячем дыхании. От этого мурашки побежали по ее позвоночнику.

– Нет, милая, никто так не привлекает меня. Ты сирена, которая зовет к берегу. Ты мой маяк. Ты – все, чего я желаю.

– Я не понимаю, ведь это всего лишь кровь, – прошептала она.

Ефраим тяжело вздохнул, и она снова почувствовала тепло на своей коже.

– Да, ты не понимаешь, я вижу. – Ефраим провел губами по ее шее сзади. Она так хорошо пахла.

– Я не боюсь тебя, – твердо сказала Медисон.

Запах женского возбуждения окутал его. Ефраим застонал.

– Нет, ты определенно не боишься. – Он поцеловал ее шею. – Я не хочу, чтобы ты меня боялась. – Еще один поцелуй.