ГЛАВА 19 ПОСВЯЩЕННЫЕ ИЗ ПОМЕСТЬЯ МОАБ

Вечером мы отправились на экскурсию по Институту. С нами не было только Ти – она очень устала, к тому же сказывались последствия деятельности доктора Пона.

Сотрудники Института производили впечатление веселых, дружелюбных, воспитанных и счастливых людей. Нам показывали лаборатории, в которых исследовались местные растения и животные, разрабатывались новые примитивные орудия труда, в том числе деревянные микроскопы с потрясающей оптикой. К моему удивлению, здесь встречались даже металлические предметы, явно промышленного происхождения. Сначала это меня поразило, но потом я вспомнил, что властители способны консервировать небольшие предметы из чужеродного для Лилит материала.

Кухня Моаба поражала изысканностью. Я не узнал ни единого блюда – разве что дыни. Как мне объяснили, нас потчевали специально выращиваемыми местными насекомыми и всевозможными гарнирами из культивируемых на острове овощей и фруктов. Выбор напитков был выше всех похвал; мы пили либо настоящее вино и пиво, либо качественные суррогаты.

Только здесь, в Институте, неограниченные возможности Лилит реализовывались в полной мере.

Комфорт, культура, приятная и необременительная работа – похоже, сбивались самые смелые мечты. Планета могла быть не только кромешным адом, но и подлинным раем – так почему бы не сделать ее такой?

Утром Ти отвели в медотдел Института, оборудованного еще лучше, чем у доктора Пона. Правда, для простейших измерений использовались те же методики. Женщина-врач, Телар, казавшаяся ровесницей Ти, положила ее на удобный, но грубо сработанный стол, вгляделась в жизненно важные органы, а затем привычно коснулась лба пациентки и прикрыла глаза. Прошло от силы тридцать секунд, когда она, кивнув, открыла глаза и радостно улыбнулась.

Ти, знавшая только одно средство – “лежи спокойно”, выглядела несколько озадаченной.

– Когда же вы начнете? – испуганно спросила она.

– А я уже закончила, – вновь улыбнулась Телар. Я был озадачен не меньше, чем Ти:

– Правда?

– Правда, – подтвердила Телар. – Позвольте осмотреть вас. Просто для профилактики.

– Спасибо, не надо. У меня все в порядке, – ответил я, вспомнив о маленькой штуковине, имплантированной в мозг. Другой бы врач этого не заметил, но от Телар ничего не скроешь.

Честно говоря, я уже давно забыл о передатчике. Даже не знаю, почему в этот момент не воспользовался прекрасной возможностью удалить его и стать по-настоящему свободным – и человеком, и агентом. Возможно, я просто не был готов оборвать последнюю ниточку, связывающую меня с прошлым. Всего несколько секунд – и я лишусь прежней жизни и целей, которым я ее посвятил. Но пока я на это не отважился. Если бы моя информация поступала непосредственно в штаб, я бы, наверное, не задумывался; но она направлялась к моему ” alter ego “, находящемуся очень далеко отсюда. Моему сиамскому близнецу.

Нет, еще не время.

Вскоре мы приступили к регулярным занятиям. Было решено, что мы с Ти пройдем столько материала, сколько сможем переварить, разумеется, порознь. На общих занятиях нам читали только вводные лекции, а этот курс я уже прошел и с любопытством наблюдал, какие успехи сделает Ти.

Исследования, проводимые в Институте под знаком религиозного ритуала, несколько беспокоили меня. Однако за некоторыми исключениями и обычая изредка молиться – сотрудники не проявляли религиозного фанатизма. Никто не пытался обратить нас в свою веру.

Наших попутчиц-ведьм я больше, ни разу не видел. Через две недели после начала занятий я узнал, что ведьмы отправились восвояси. Отец Бронц сказал, что хочет воспользоваться прекрасными возможностями лабораторий и огромной библиотекой Института, чтобы провести давно задуманные, эксперименты. Я не сомневался, что он одержим желанием раскрыть секрет О’Хиггинс,

Я учился играючи, хотя и понимал, что это потребует очень много времени. К тому же на примере Ти я хорошо усвоил, что обладание силой далеко не все. Невозможно свободно пользоваться ею без специальных знаний.

Но даже сейчас я умел многое... Создание предметов по имеющимся аналогам давалось легко, пока это касалось неодушевленных объектов. О’Хиггинс объединяла микроорганизмы Вардена в своеобразный природный компьютер, который можно было произвольно программировать – нечто подобное делал и я. Разве что речь шла не о маленьких компьютерах, а об огромной всепланетной компьютерной сети.

– Вызови в воображении микроорганизмы Вардена, – объяснял наставник, как клетки Матери-Лилит. Клетки твоего тела, например, содержат спирали ДНК, в которых хранится наследственная информация. Определенный участок этого кода содержит описание данной конкретной клетки, ее поведения и взаимодействия с остальными клетками организма. Клетки Вардена, как мы называем эти бактерии, в каком-то смысле очень напоминают клетки человеческого организма. Они содержат чрезвычайно сложную программу развития всей планеты и данной клетки Вардена. Фактически управление клетками состоит в том, что мы пичкаем их ложной информацией и подчиняем своей воле. Поскольку любое наше требование относится к локальному объему, бесконечно малому в сравнении с планетой как таковой, и поскольку мы концентрируем силу воли именно на этом объеме – мы достигаем желаемого. Разумеется, в бесконечно малых масштабах.

– Бесконечно малых? – недоверчиво переспросил я, подумав о роскошно обставленном Институте.

– Да, – кивнул инструктор. – Вообрази массу планеты и количество молекул в ней; в каждой молекуле находится колония клеток Вардена; по сравнению с этим грандиозным организмом любое наше вмешательство будет бесконечно малым нарушением общей структуры, чем-то ироде крошечной доброкачественной опухоли:

С этим я предпочел не спорить.

Чем больше я тренировался, тем легче добивался желаемого эффекта. Хотя меня слегка передернуло, когда я узнал, что шелковистая ткань производится из слюны особых червяков-шелкопрядов, прежнее чистоплюйство было решительно отброшено, и я взялся за изготовление своей одежды. Выжечь открытую полость в скале по форме собственного тела оказалось очень просто: нужно было лишь приказать молекулам скального вещества разрушить связи друг с другом. К сожалению, и тут все упиралось в определенные способности и навыки, и я понял, что инженера, модельера или архитектора из меня не получится. Я выяснил также, что именно произошло с Кронлоном. Мой поступок квалифицировали в Институте как хулиганство – поток эмоций, направленных на него, перегрузил входные цепи и привел к короткому замыканию. Аналогия с электрической сетью оказалась весьма уместной.