– -Мне придется рассказать об этом собственными словами,- сказал Марко.- Я не берусь дословно пересказать чудесный рассказ отца. Вот что я запомнил:--Отец перенес много мук и горя. Тяжелое бремя пало на него, и ему сказали, что он умрет, поскольку дело его безвозвратно погибло. Он отправился в Индию, так как один человек, с которым ему необходимо было переговорить, отправился туда поохотиться, и никто не знал, когда он вернется. Отец следовал за ним несколько месяцев, перебираясь из одного дикого места вдругое. Когда же он его нашел, человек этот не захотел выслушать, что отец собирается ему сказать. Затем он заболел местной лихорадкой и едва не умер. Однажды туземцы оставили его лежать замертво в бунгало среди леса, и он всю ночь слышал вокруг себя вой шакалов. В течение всех этих страшных часов в нем оставалось достаточно жизни, чтобы осознавать' только две вещи: мысль знала, что работа его не окончена, а сам он слышал, как воют шакалы.

– -А работа эта была для Самавии?..
– прервал его Рэт .

– Если бы он умер в ту ночь, потомка исчезнувшего принца никогда не нашли бы... никогда!Когда он стал снова медленно оживать, туземец, вернувшийся чтобы оказать ему посильную помощь, рассказал, что на вершине одной горы, милях в пятидесяти отсюда, есть карниз, нависший над долиной, лежащей на глубине в тысячи футов. На карнизе стоит хижина, а в ней живет старый буддист - святой человек, как его называют,- поселившийся там с незапамятных времен. Говорили, что и деды, и прадеды знали о нем, хотя очень немногие видели его. Говорили, что самые свирепые животные становились кроткими при одном его слове. Говорили, что тигр-людоед останавливался поприветствовать его, а свирепая львица приводила своих львят на водопой к самой его хижине.

– -Это ложь!
– возмущенно воскликнул Рэт .

Марко не рассмеялся и не нахмурился.

– -Как мы можем это знать?
– возразил он.- Таков был рассказ туземца, который мог быть верен или нет. Отец не говорил, ни что это правда, ни что это неправда. Он выслушивал все, что говорили ему туземцы. Они уверяли, что святой человек - брат звезд, что он знает все прошлое и будущее и умеет лечить смертельно больных. Но большинство людей, особенно из тех, у кого были греховные мысли, боялись приблизиться к нему.шелковистый

Еще не выздоровев, отец решил отправиться к одинокой хижине, если у него хватит на это сил. Он чувствовал, что должен туда пойти. Перед тем как умереть, надо спросить у отшельника мудрый совет, что следует сделать для Самавии.

Отец был так слаб, когда пустился в путь, что не знал, хватит ли у него сил добраться до хижины. Часть дороги он проехал в телеге, запряженной буйволами, часть - его пронесли туземцы. Но когда носильщики прошли немногим больше половины пути, то дальше идти на захотели. Они вернулись обратно и предоставили ему пройти остальное расстояние одному. Поскольку они двигались медленно, у отца за время путешествия прибавились силы, но все же он был еще довольно слаб.

Природа была невыразимо прекрасной. Там были тропические деревья с кружевной листвой, некоторые - с огромными листьями, а иные, казалось, доставали до неба. Местами через них едва просвечивала небесная синева. С могучих ветвей свешивались ползучие растения, переплетающиеся густой сетью.

Чувствовалось благоухание причудливых цветов. Над головой проносились птицы с ослепительным оперением.Во многих местах сквозь мох пробивались родники.

Тропинка становилась все уже и круче. Тяжелый запах цветов и духота напоминали воздух теплицы.Слышался шорох в кустах, быть может, производимый дикими животными. Как-то раз он переступил через ядовитую змею, не заметив ее. Но змея спала и не причинила ему никакого вреда. Туземцы были убеждены, что Лористан не достигнет горного карниза, но сам он почему-то твердо верил в удачу. Он много раз останавливался отдохнуть и пил молоко, которое захватил с собой во фляжке. Чем выше он поднимался, тем удивительнее казалось все, происходящее с ним. Тело перестало чувствовать утомление и стало каким-то необычайно легким. Бремя тягостных опасений за судьбу родной Самавии скатилось с его сердца, точно эта маленькая страна уже находилась в безопасности. Когда Лористан, поднимаясь все выше и выше, смотрел вниз, в пропасть, ему начинало казаться, будто он видит не реальный мир, а какой-то сон. Ему казалось, будто он никогда и не болел... будто никто не может болеть, потому что болезни - только сон, как и весь окружающий нас мир.

– -Жаль,что меня не было с ним!Может,я рискнул бы сбросить их вниз,в пропасть!
– И Рэт потряс лежащими рядом костылями.- Я чувствую, будто и сам поднимаюсь. Продолжай.

Марко стал еще задумчивее, полностью погрузившись в воспоминания о рассказе отца.

– -Я и сам чувствовал то же, когда слушал его,- сказал он.- Я чувствовал, что вдыхаю тяжелый запах цветов и раздвигаю большие листья гигантских папоротников. Прошел дождь, и они были влажны от крупных капель, сверкающих, как драгоценности, и осыпавших его, когда он пробивал себе путь. А тишина вокруг! Не могу передать всю эту картину так ярко, как он мне ее представил. Не могу!.. Я, казалось, сам был там. Вокруг было так тихо и так прекрасно, что дух захватывало от восторга.

Рассказ Марко увлек и Рэта. Калека сидел смертельно бледный. Даже глаза его стали неподвижными.

– Я теперь там..
– сказал он,- так же высоко, как и ты. Дальше... продолжай... продолжай. Я хочу взобраться выше.

И, поняв его настроение, Марко продолжил рассказ:

– День догорал. На небе сверкали звезды, когда он достиг места, где находился горный карниз. Отец сказал, что весь остаток пути совсем не смотрел на землю. Звезды были так крупны, что он не мог оторвать от них глаз. Они, казалось, влекли его вверх. Над головой словно растянулся фиолетовый бархат,и они висели на нем, точно сказочные светильники. Ты их видишь? Ты должен их видеть. Отец любовался ими целую ночь. Это было чудесно!

– Я их вижу,- ответил Рэт странным голосом, не делая ни малейшего движения.И там, под охраной ярких звезд, стояла хижина на карнизе. Но в ней никого не было. Дверь была открыта. Возле нее стояли низкая скамья и каменный стол. На столе ждал обед, состоящий из риса и фиников. Вблизи хижины бил глубокий ключ, вода которого текла дальше чистым ручейком. Отец напился из ручейка и умыл лицо. Затем он вышел на карниз и стал ждать, подняв лицо к звездам. Отец не лег отдыхать и был уверен, что не спал ни минутки. Он не помнил, сколько времени просидел один. Но наконец он оторвал глаза от звезд, точно кто-то повелел ему это сделать. Теперь он уже был не один. Приблизительно в двух шагах от него сидел человек. Отец понял, что это отшельник, так как глаза его не походили на глаза ни одного человека, которого он когда-либо видел. Они были тихи, как ночь, и глубоки, как мгла, скрывающая лежащий внизу, на глубине тысячи футов, мир, и в них теплился странный свет.Что он сказал?
– хрипло спросил Рэт.Он сказал только: «Встань, сын мой. Я тебя ждал. Иди и вкуси пищу, которую я для тебя приготовил, а затем поговорим с .тобой». Отшельник не шевельнулся и не произнес ни слова, пока отец ел. Он тихо сидел на мхе, и взгляд его покоился на тенях по другую сторону пропасти. Когда мой отец вернулся, он знаком пригласил его сесть рядом.Они просидели несколько минут совершенно неподвижно, и отцу казалось, будто глаза старика заглядывали ему в самую душу. Вдруг старый буддист произнес: «Я не могу сказать тебе обо всем, что ты хотел бы узнать. Этого я не имею права делать. Но дело будет сделано. Твоя жизнь, и жизнь твоего сына будут полностью посвящены этому». У него был удивительный голос, звучавший точно мелодичный, басистый колокол.