Можно сказать, что недостаток общения с отцом после того, как он с матерью мигрировал за границу, восполнял Станислав Александрович, относившийся к Дмитрию как к своему сыну. При этом старик никогда не лез в личную жизнь своего «подопечного». Если тот пришел к нему с молоденькой девчонкой – это его дело, и лезть к нему в душу он не собирается. Правда сообщить об этом родителям Вильховского ему никто запретить не может.

Нежно попрощавшись с парой, Станислав Александрович неспешно вернулся к потёртому диванчику, взял со столика блокнот, отыскал то, что искал и стал набирать на стационарном телефоне номер, который он и так уже за столько лет выучил наизусть – Вильховских старших.

Глава 10.

Небольшой ресторанчик с русской кухней был расположен в центре, но так укромно, что попасть туда могли только те, кто знал как туда попасть. Сесть решили на террасе. Солнце уже склонялось за горизонт, небольшой ветерок обдувал разгоряченные тела и свободных мест на свежем воздухе почти не было.

Яна уже было расстроилась, что придется сидеть внутри, как к Дмитрию навстречу вышел администратор и, поздоровавшись, проводил их за единственно пустовавший столик на веранде, где была выставлена табличка «зарезервировано».

С благодарностью посмотрев на администрация Яна уселась в удобном плетеном кресле с подушечкой и потянулась к сумке – найти сигареты. Дмитрий тем временем сказал, что они пока обождут с заказом и распорядился принести вина какого там года и названия – Яна ничего не поняла.

Сигареты с зажигалкой нашлись с первого раза – невиданная удача! – и Яна с наслаждением затянулась. На работе она не позволяла себе курить, почему-то стесняясь своей привычки в коллективе старших ее по возрасту коллег. Конечно сейчас курили все, но где-то внутри Яна чувствовала, что это плохо, хотя и не могла бросить. Ей нравился сам процесс, как зажигается маленьким огоньком сигарета, как красиво струиться дым. Скорее у нее была эмоциональная, а не физиологическая привычка.

– И давно?

Яна удивленно посмотрела на своего мужчину.

– Что давно?

– Куришь давно?

– Да года два, наверное, может чуть больше, не считала. А что?

– Месяц.

– Дим, ты сегодня такой загадочный. Что месяц?

– Даю тебе месяц на то, чтобы бросила курить.

Опять. Да что такое! Только она расслабиться, как он чем-нибудь ее морально долбанет!

– Дим, не смешно.

– Вот именно. Совсем не смешно, когда ты в своем столь юном возрасте портишь себе здоровье.

– Тебя так волнует мое здоровье? Спасибо за заботу, но со своими тараканами я сама разберусь! Ты же сам говорил – я не лезу в твою жизнь, ты в мою.

– Я рад, что ты это усвоила. Но, понимаешь, какая тут загвоздка. Куря, ты портишь не только свое здоровье, но и мое. А вот я за своим здоровьем очень слежу, не говоря уже о том, что целоваться с тобой и не только… - он лукаво глянул на нее, - будет не так приятно, как если бы от тебя не воняло как от паровоза. Без обид, ангел.

Сигарета так и не добралась до ротика Яны. Рука безвольно опустилась на столик. Сказанное звучало грубо, но это было правдой. И рассуждения на самом деле отображали действительность. Поспешно затушив сигарету, Яна посмотрела на Дмитрия глазами преданной кошки.

– Если честно, не ожидал такого повиновения от тебя. Думал полетят тарелки, орать ты будешь как оперная певица на распевке, а меня увезут на скорой с ножевыми ранениями. Кошечка моя, ты не представляешь, как ты действуешь на меня. Умница.

Ее повиновение вызвало возбуждение и немедленное желание затащить ее куда-нибудь в темных уголок и отиметь.

Яна думала о том же. Она даже не представляла, как возбуждающе действует на нее властный голос и взгляд Дмитрия, как приятно ей делать то, что он говорит. В этом была услада, никогда она не задумывалась о том, что ей нравиться подчиняться. Ему. Только ему. Голос от нахлынувших желаний был с хрипотой, низкий, зовущий.

– И как?

– Ты соблазняешь меня. Мне хочется прямо сейчас уложить тебя поперек стола и оттрахать. Как бы посмотрела на это?

Дыхание сбилось, бедра в предвкушении сжались, она заерзала на стуле, пытаясь простыми движениями снять сексуальное напряжение, вызванное его словами. О боже! От Дмитрия так и шли волны призыва. Перед ним она чувствовала себя невинной, но такой искушенной благодаря ему. А он вопросительно смотрел и никак не выдавал свое беспокойство. А оно было.

Воспоминания о потере невинности были зарыты так глубоко, как только возможно, потому что вслед за ними вспомнилось бы то, что причиняло ей такую боль. Прошло много времени, когда она стала чувствовать, что ей хочется секса, когда стала понимать для чего создано ее женское тело. У нее было много партнёров – одна из головных боль Лезентьева, но удовольствия они ей не приносили. Это были какие-то обыденные совокупления, созданные ею для того, чтобы заглушить душевный крик. Иногда помогало, иногда нет. Макс был первым, с кем ей действительно было приятно заниматься любовью. Но даже он не мог сравниться с Дмитрием.

Для нее все их разговоры, поездки были лишь прелюдией к сексу. С каждой секундой ее тело все настойчивее заявляло свои права на него. Ей не хотелось есть, разговаривать, она хотела его! Слова, сказанные с усмешкой, задача которой была скрыть истинные чувства хозяина, заставили ощутить прилив адреналина и желание лечь поперек стола и сделать так, как скажет он.

Яна покраснела, чувствуя себя обнаженной перед его взглядом.

– Я думаю согласиться.

– Да неужели? – помимо вожделения загорелись искорки веселья, - давай поиграем. Как бы ты хотела?