— Я сделал тебе больно?

Я не знала, что конкретно он имел в виду, очевидно, царапины, но это было совсем неважно.

— Нет, — соврала я. — Конечно нет.

Когда мы оба наконец пришли в себя, то снова совершили набег на пакет из магазина и достали оттуда бутылку дешевого вина, которое прихватили вместе с презервативами. Очень смешно, учитывая предшествовавший разговор о подарках и ухаживаниях. Мы сидели на кровати по-турецки, совершенно голые, пили вино из бокалов, которые нашли в комнате, и потихоньку болтали. Разговор был чуть менее содержательным, чем тот, что шел в баре, но нам все равно было хорошо. Сложно блистать красноречием после тех диких, животных ощущений, которые мы только что испытали.

Через некоторое время я отправилась в душ и, глядя в зеркало, осмотрела свою спину. Татуировки Кийо не зацепил, но кожу расцарапал до крови. Просто поразительно. Я намочила полотенце, как могла, вытерла спину, потом накинула махровый халат из тех, что висели на дверном крючке. Кийо сидел на кровати и глядел на меня, но я оставила его в покое и с бокалом вина вышла на балкон.

Ночь была великолепна. В серебристом свете полной луны кактусы и прочая пустынная растительность казались нарисованными. Сегодня ночью Селена не скрывалась за облаками. Я подозревала, что она вот-вот придет за мной. Хрустальные звезды украшали темный небосвод. Дома у меня был телескоп, и мне подумалось, что сегодня можно было неплохо понаблюдать за небесами.

Однако же погода на глазах начинала портиться. Это меня удивило, поскольку большую часть дня было ясно. В это время года дождь — редкое явление. Но по небу быстро неслись темные облака, время от времени заслоняя звезды. На горизонте, откуда приближался фронт, я увидела еле заметную вспышку молнии. Поднялся ветер, такой, что возникает и пропадает, словно чей-то вздох. Воздух был теплым и живым, в нем росли напряжение и сила. Надвигался не мрачный, тоскливый ливень, а такая гроза, которая заставляет испытывать благоговейный трепет перед могуществом жизни и природы.

В тот самый миг я тоже чувствовала себя живой, дикой и беспокойной, как надвигающаяся буря. Я была абсолютно уверена в том, что еще никому не открывалась так, как я только что открылась Кийо. Я должна была дать себе волю. Это одновременно пугало и захватывало.

Через несколько минут я услышала, как он шагнул на балкон, и почувствовала, как его руки обвили мою талию. Он прижался грудью к моей спине и опустил подбородок на плечо. Вокруг царила тишина. Мы были далеко от шоссе. Похоже, вокруг все спали. Единственными звуками были шум ветра, буйствовавшего вокруг, и нараставший грохот грома.

Руки Кийо скользнули мне на талию и развязали пояс. Потом он стянул халат, тот упал к моим ногам, оставив меня в чем мать родила перед лицом стихии. Я смутилась, стала разворачиваться, но Кийо удержал меня на месте.

— Здесь никого нет, — промурлыкал он, и его ладони прошлись по моему телу, слегка коснулись груди и стали спускаться все ниже и ниже. — Даже если бы здесь кто-нибудь был, то тебе нечего стыдиться. Ты прекрасна, Эжени. Ты так изумительно прекрасна.

Он прижался лицом к моей шее, поцеловал ее, и я расслабленно приникла к нему. Рука его скользнула мне между ног и принялась ласкать там, в такт ветру, нежившему мою кожу. Когда я уже стонала от желания, Кийо на мгновение прервался, и я услышала легкий шорох. Он заранее прихватил сюда презерватив. Предусмотрительный негодяй.

В мгновение ока он надел его, потом руки мужчины вернулись ко мне и перегнули меня через перила, за которые я держалась руками. Любовник прижался ко мне сзади, и вот его твердое естество уже снова оказалось внутри меня. Я снова принадлежала ему. После предыдущего раза у меня все было стерто едва ли не до крови, но стоило Кийо начать двигаться во мне, как я немедленно стала влажной, и грань между удовольствием и болью снова исчезла.

Заниматься сексом под открытым небом, как сейчас, — безумие, но чертовски приятное. В характере Кийо явно присутствовала эксгибиционистская жилка. Однако на улице не было ни души, только мы, пустыня и шторм.

Не думала, что смогу этой ночью кончить еще раз, но в тот миг, когда первые теплые капли дождя упали на землю, Кийо доказал мне, что я ошиблась. Гром и молния одновременно ударили где-то неподалеку, буря настигла нас, крича в едином экстазе с землей. Кийо все еще двигался во мне, не обращая внимания на погоду, сосредоточившись только на нас двоих. Наконец, когда обрушился ливень, я почувствовала, как Кийо содрогнулся, сделал еще несколько последних мощных ударов и покинул мое лоно.

Потом он развернул меня и притянул к себе. Я слышала, что сердце грохотало в его груди почти так же громко, как буря вокруг. Пустыня, полыхавшая в свете молний, казалась живой. Дождь, ливший стеной, грозил утопить нас, но мы этого не замечали.

Я вытерлась досуха и довольно быстро заснула, свернувшись под одеялом в объятиях Кийо. Никакой бессонницы сегодня!..

Все же через пару часов я проснулась и не сразу поняла, от чего. Рука Кийо зажимала мне рот, было трудно дышать. Буря кончилась, в темной комнате царила тишина.

Я начала было вырываться, но он приблизил губы к моему уху и едва слышно прошептал:

— Ш-ш-ш!.. Тут что-то есть.

Я кивнула в знак понимания, и через мгновение Кийо убрал руку. Мы лежали не шелохнувшись. Я обдумывала его слова: «что-то», а не «кто-то».