"Да уж!..".

Учитывая важность и можно даже сказать эпохальность происходящего события, шляхта и магнатерия нарядилась в самые лучшие свои одеяния. Шелк, искусная вышивка, благородный атлас и парча, массивные золотые цепи и перстни, блистающие драгоценными камнями пояса и ножны оружия... И все бы было хорошо, если бы не сомнительные сочетания цветов (вроде ярко-желтого жупана, малиновых штанов и сапог из зеленого сафьяна), от которых слегка рябило в глазах, и переизбытка пышных страусиных и павлиньих перьев, приколотых к меховым шапкам.

"Не попугаи, но уже близко".

Вздохнув и дополнительно пригасив чувствительность к эмоциям, среди которых преобладали легкое недоверие и решительная надежда, Дмитрий целенаправленно осмотрел шляхетскую толпу, выискивая в ней белые пятна небольших прямоугольников. Так сказать, новое слово в деле проведения сеймов - тоненькая печатная книга, в которой крупными буквицами и на простом и понятном русском языке (чай не в Риме живем, чтобы на латыни печатать, и не в Польше, да?) были изложены все вопросы, послужившие причиной созыва Вального сейма. Ох и порадовались сюрпризу депутаты! В особенности те, кто успел не только обсудить самое животрепещущее и наболевшее с единомышленниками, но и провести пару-тройку "политических дискуссий" со своими оппонентами. На саблях и кулаках.

"Ну что, пора начинать представление?"

– В день первый месяца июня, года от Сотворения Мира семь тысяч семьдесят восьмого - да начнется Вальный Сейм!..

Выждав пару мгновений в полной тишине, Великий князь переложил державу и скипетр на специальный поставец рядом с троном. Затем взял поднесенную одним из маршалков книжицу, и... Не открывая, положил ее себе на колени.

– Здесь и сейчас собрались наилучшие и наизнатнейшие мужи, умудренные годами и опытом.

Сделав паузу для того, чтобы "умудренные" получше прониклись чувством собственной значимости, Дмитрий продолжил:

– Посему, пользуясь представившимся случаем и возможностью, я желаю задать высокому собранию два вопроса - с тем, чтобы ответы на них стали для меня звездой путеводной в расправе дел судебных и государственных.

Отслеживая и подмечая среди участников сейма тех, кто заранее начал фонтанировать отрицательными эмоциями, правитель усмехнулся. В мыслях, разумеется, чтобы не спугнуть своих дорогих верноподданных.

"Ничего не поняли, но насторожились. Хм, все равно вам это не поможет!".

– Первый вопрос: можно ли признать закон, коий повсеместно нарушают и не исполняют, ничтожным?

Растерянные, задумчивые и даже гневные взгляды, а так же целая волна гулких шепотков - вот что воцарилось на Великом сейме. Впрочем, ненадолго: епископ виленский Валериан Протасевич, как самый подозрительный ко всем великокняжеским интересам и словам, почти сразу поспешил уточнить - какой именно закон не устраивает Его Величество?

"Интриган доморощенный. И правителя лизнул этак мимоходом, и Великое княжество уравнял в статусе с королевством. Ну-ну...".

– Сие неважно. Однако же позволю напомнить всем слова Спасителя нашего Иисуса Христа: да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

Желающих устроить диспут на религиозную тему не нашлось (хотя некоторым этого очень-очень хотелось), поэтому через непродолжительное время Сейм выдавил-таки из себя однозначно положительный ответ.

– Второй вопрос. Ежели владелец земли отписал часть вотчины своей в дар подручнику, поставив условием владения земли - верную службу до скончания времен. А потомки подручника клятву ту ломают, и службишку с усердием не исполняют. Можно ли считать дарственную ничтожной?

От такого вопроса Сейм моментально взбурлил, ибо тема была очень щепетильная и можно даже сказать болезненная. Некогда Великие князья щедрой рукой раздавали соратникам земли и городки в кормление - но со временем владение землей стало наследственным, иные обязанности позабылись, другие сняли сами литовские государи...

– Решением Пан-Рады!..

Наиболее заинтересованными в положительном ответе выглядели магнаты и землевладельцы средней руки - по ним, чем возиться с потихоньку беднеющими мелкими наследственными помещиками, проще было их выпнуть прочь. А на освободившихся землях устроить фольварк!..

– Никак не можно!!!

К сожалению, с такой магнатской позицией были абсолютно не согласны три четверти поветовых избранников и половина зевак благородного сословия, старавшихся посильно разделить с депутатами тяжесть разрешения государственных дел.

– Можно!!!

Третья группа, самая молчаливая и спокойная, состояла из двух католических епископов и одного православного митрополита - независимо друг от друга решивших занять выжидательную позицию.

– Только по приговору сеймиков!