Успех Третейских палат, заменяющих борьбу примирением, скорее заставляет думать о другом средстве, которое некоторые считают также всеобщею панацеею против пауперизма, именно, о приобщении рабочих к выгодам предприятия. Эта система принимает различные формы. Иногда работники становятся акционерами самого предприятия, помещая в него свои сбережения; иногда же они получают в виде дивиденда только известную долю чистой прибыли без всякого участия в капитале; или, наконец, все ограничивается премиями, наградами и тому подобными прибавками к постоянной плате. Последняя форма практикуется давно и не составляет собственно участия в предприятии; первые же две в новейшее время стали распространяться в промышленном мире, особенно во Франции, и сделались предметом тщательных исследований. Бемерт собрал на этот счет множество фактических данных [277] . Защитники этой системы видят в ней всю будущность рабочего класса. «Социальный вопрос перестал быть вопросом, — восклицал по этому поводу в 1867 г. известный статистик Энгель, — разрешение его может считаться совершившимся; переведение этого разрешения в практическую жизнь уже началось».

Действительно, в пользу этой системы можно сказать весьма многое. Вместо противоположности интересов тут установляется их соглашение: рабочие делаются товарищами предпринимателя. От этого несомненно выигрывает самое предприятие: является большее усердие, большая бережливость; отпадает необходимость постоянного надзора, при котором все-таки невозможно за всем уследить. Заинтересованные в деле рабочие сами друг за другом следят. При таких условиях предприниматель не только не остается внакладе, но получает еще большую прибыль, нежели прежде, а рабочие с своей стороны имеют огромные выгоды, не только материальные? но и нравственные. В публикованных Бемертом ответах рабочих людей дома Биллон и Исаак в Женеве особенно указывают на совершившееся в них превращение со времени введения этой системы. Рабочий, получающий даже высокую плату, редко делает сбережения, а большею частью тратит свой излишек. Здесь же он принужден сберегать, ибо дивиденд идет на составление для него капитала, который служит ему подспорьем в старости и помощью в несчастии. Перед ним открывается новая перспектива; он видит возможность идти вперед и устроить не только свою собственную судьбу, но и судьбу детей. Никакие существующие при фабриках вспомогательные учреждения, предоставляющие рабочим известную ренту из общего капитала, не в состоянии этого заменить. «Не общая, а личная собственность, — говорят хозяева упомянутого дома, — имеет высшую заманчивость, служит побуждением к прогрессу, пробуждает семейное чувство и внушает доверие к будущему... Рента манит к потреблению, капитал к производству. Рента прекращается с жизнью получателя; капитал живет и продолжает действовать в детях и внуках» [278] .

Замечательнейший пример успеха подобной системы представляет знаменитый дом Леклер (Leclaire) в Париже, от которого изошел почин всего этого движения. Подрядчик малярных работ Леклер, который в 1826 г. начал дело почти ни с чем, с 1842 г. приобщил рабочих к своему предприятию и через это довел его до такого процветания, что по смерти своей, в 1872 г., он оставил состояние в 1200000 франков. Между тем рабочим с 1842 до 1876 г. роздано было дивиденда 1760017 франков. Часть этой суммы поступила учрежденному между рабочими обществу взаимного вспомоществования, которое в 1877 г. обладало имуществом в 933652 франка и состояло наполовину собственником акций, составляющих ныне основной капитал предприятия.

Несмотря однако на столь блистательные результаты в частности едва ли эта система может рассчитывать на всеобщее распространение. Она имеет свою оборотную сторону и требует таких условий, которые не везде встречаются.

Критиками было уже замечено, что участие рабочих в предприятии имеет совершенно иное значение там, где главные издержки состоят в заработной плате, и там, где преобладающую роль играет стоячий капитал: в первом случае их доля, а следовательно и интерес их в производстве несравненно больше. Весьма существенна также большая или меньшая возможность правильного надзора; где надзор труден, там приобщение рабочих к прибылям предприятия составляет одно из лучших средств побудить их к добросовестному труду и к сбережению материала. Наконец, весьма важно знать, от чего зависит главным образом успех предприятия: от умелости рабочих или от оборотливости хозяина. Все эти различные условия делают то, что эта система не в одинаковой степени приложима ко всем предприятиям [279] .

Но кроме того есть возражения и более общего свойства. Участие в прибыли предполагает контроль над ведением дела, а между тем значительное большинство защитников этой системы стоит за безусловное устранение всякого вмешательства рабочих в ход предприятия. «Власть руководителя, — говорит де Курси, — должна оставаться неприкосновенною и сохраняться всецело, и работники не должны вмешиваться в ведение дела». Это признается даже таким пунктом, о котором и спорить нельзя, ибо несостоятельность противоположного взгляда очевидна. В доме Биллон и Исаак рабочие состоят акционерами предприятия, а между тем в циркуляре, которым предлагалось им участие в прибыли, прямо было сказано: «...эта система должна быть основана на доверии и честности с обеих сторон, равно как и на авторитете и на свободе предпринимателей. Что касается в особенности до ведения дела и до счетоводства, то мы никоим образом не отступим от правил, которых мы держались до сих пор и о которых свидетельствуют наши книги». Рабочие же с своей стороны замечают: «...представленное против участия в прибыли возражение, что рабочие будут вмешиваться в управление делом, не имеет силы... Рабочие находят вмешательство совершенно излишним и не имеют к тому никакого поползновения» [280] .

Все это однако очень хорошо, пока дело процветает и есть полное доверие к хозяину; но что делать, если этих условий нет и рабочие начинают настаивать на своем праве, как участники в предприятии? В акционерном обществе, правление которым акционеры недовольны, может быть всегда смещено; разбираемая же система вся основана на том, что предприниматель остается верховным хозяином предприятия, а рабочие только к нему приобщаются. Следовательно, сместить его они не вправе, а между тем в силу учреждения с этим предприятием связаны у них существенные интересы, так что они не могут его покинуть, иначе как лишившись приобретенных прежде выгод. Очевидно, что положение тут безвыходное: если не восстановится доверие, то предприятие сделается поприщем постоянной внутренней борьбы, а это, конечно, не может содействовать его успеху.

Столь же единодушно, как устранение рабочих от участия в контроле, признается и невозможность возлагать на них убытки. Между тем, как было замечено уже Прудоном, кто получает барыши, тот по справедливости должен нести убытки. Это и делают рабочие в тех случаях, когда они становятся акционерами предприятия. Но тогда возникает вопрос: хорошо ли, чтобы рабочие свои небольшие сбережения помещали в сопряженные с риском предприятия, в которых они могут все потерять? Не лучше ли класть их в сберегательные кассы, где помещение верно и обеспечение прочно? А так как ведение дела все-таки зависит не от них, а от умения и оборотливости хозяина, то очевидно, что превращение рабочих в пайщиков только в весьма редких случаях может представлять гарантии прочного успеха.

Если же, как обыкновенно делается, рабочим раздается известная доля прибыли без участия их в убытках, то подобное распределение дохода может иметь двоякое значение: или оно означает, что вознаграждение работников, то есть заработная плата, делится на две части, на постоянную и подвижную, одну получаемую им во всяком случае, другую соразмеряющуюся с выгодами предприятия, или же дивиденд составляет излишек, сверх собственно принадлежащего рабочим вознаграждения. Но первая из этих систем вовсе не лежит в интересах рабочего класса. Подвижность заработной платы, выгодная для предпринимателей, обременительна для рабочих. В Англии в некоторых рудниках принято за правило повышать или понижать заработную плату, смотря по рыночной цене железа, и рабочие жалуются на такой порядок. Они предпочитают пользоваться постоянной платой, предоставляя предпринимателям весь риск, проистекающий от колебания цен. При таких условиях они правильнее могут устроить свою жизнь, тогда как случайные излишки обыкновенно расточаются. Той же политики держатся ремесленные союзы, и эту цель между прочим имели в виду зачинатели системы Третейских палат [281] .