— В сказочную?.. — переспросила Эйли.

— Совершенно верно. А вы что, не верите в волшебство? Даже в детстве не верили?

Разумеется, она не верила. Ей было очень хорошо известно, что только дети, которых любят и оберегают, имеют возможность верить в волшебство и в волшебные сказки. А вот такие, как она, те, которых с раннего детства били по лицу, — эти дети были лишены возможности верить в чудеса. Но Дункану не обязательно об этом знать. Заставляя себя улыбнуться, Эйли ответила:

— В детстве, наверное, верила. Так что же было дальше?

Старик внимательно посмотрел на нее своими добрыми глазами, потом вновь заговорил:

— Так вот, они хотели пожениться, но король волшебников отказался дать разрешение. Правда, потом, заметив печаль дочери, он все же неохотно уступил, но при одном условии: через год и один день она должна вернуться в сказочное королевство.

За этот год Господь благословил пару чудесным малышом. Время, отведенное им, прошло быстро, и вскоре несчастной принцессе пришлось отправиться обратно в сказочное королевство, чтобы сдержать слово, данное отцу. Когда принцесса, вся в слезах, покидала своего супруга и ребенка на сказочном мосту, она заставила его пообещать, что он никогда не будет оставлять их сына одного и не позволит ему плакать. Даже в сказочном королевстве его плач причинял бы ей ужасные страдания, — пояснил Дункан.

Огонь в камине громко затрещал, выстрелив снопом искр, и Дункан, наклонившись, взял кочергу и поворошил поленья. Потом продолжил рассказ:

— Лэрд был убит горем, и его клан, желая приободрить своего предводителя, устроил праздник. Служанка же, которой велели присматривать за малышом, услышала музыку и, оставив ребенка одного, пошла посмотреть на веселье. Малыш расплакался, и сказочная принцесса, услышав плач сына, вернулась, чтобы успокоить его. Она завернула его в свою шелковую накидку и нежно ворковала с ним, пока служанка не вернулась. Тогда принцесса поцеловала сынишку на прощание и исчезла. Спустя годы парень пришел к своему отцу и, поведав о визите матери, передал ему ее указания. Она сказала, что если когда-нибудь клан окажется в опасности, то он должен помахать шелком, чтобы призвать волшебников на помощь. Но к этому средству можно было прибегнуть только три раза, и…

Любопытство одолевало Эйли, и она, перебив рассказчика, спросила:

— И что?.. Маклауды когда-нибудь поднимали флаг?

— Да, поднимали, и было это в 1570 году. На них напали их злейшие враги Макдоналды, и Маклауды, сильно уступавшие им по численности, развернули флаг, прибегнув к волшебству. По сей день никто точно не знает, что именно произошло, но Макдоналды отступили. Некоторые говорят, это случилось из-за того, что волшебники увеличили войско Маклаудов, но другие утверждают: как раз в тот день что-то приключилось с женой и дочкой Макдоналда. Якобы это отвлекло его от боя и войско дрогнуло.

— Что ж, Дункан, только ради одной этой истории стоило промокнуть, — сказала Эйли с улыбкой. — Спасибо вам.

— Не за что. — Смотритель замка взглянул на девушку с некоторым смущением и добавил: — Не знаю, заметили вы или нет, но я пришел в замешательство, когда только увидел вас.

Эйли снова улыбнулась:

— Вот теперь, когда вы упомянули об этом, я поняла: да, заметила.

На морщинистых щеках Дункана выступил румянец.

— Мне следовало бы кое-что вам объяснить, милая девушка. Идемте со мной.

Эйли прошла босиком по мягкому восточному ковру в дальний конец комнаты — там старик остановился перед большим портретом в позолоченной раме. Когда же он отступил в сторону, Эйли едва не вскрикнула от изумления — на какое-то мгновение ей показалось, что она стоит перед зеркалом. Женщина на портрете была ее точной копией.

— Это Брианна Маклауд, жена Рори. Он был лэрдом в последние десятилетия шестнадцатого столетия. Сходство поразительное, вы не находите?

— Да, действительно, — пробормотала Эйли, дотрагиваясь до своих вьющихся, все еще влажных платиново-белокурых волос.

У женщины же на портрете локоны были золотистые, а глаза — кофейного цвета, тогда как у Эйли глаза были голубые. Но в остальном они походили друг на друга точно сестры-близнецы.

Смотритель усмехнулся, заметив ее изумление. Потом снова повернулся к портрету:

— Она была из Макдоналдов. Рори Маклауд положил конец давней вражде кланов, но, к сожалению, их семейное счастье было недолгим, так как Брианна умерла при родах.

— Как печально… — пробормотала Эйли.

Хотя женщина, изображенная на портрете, казалось, излучала счастье, Эйли вдруг охватила необычайная грусть, и она, тихонько вздохнув, отступила от стены на несколько шагов. Покосившись на Дункана, она увидела, что и он отошел.

— А вот Рори, ее супруг, — сказал смотритель, указав на другой портрет.

В тот самый момент, когда Эйли отворачивалась от портрета, ей вдруг почудилось, что Брианна Маклауд следит за ней. Эйли помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, и тут же подумала: «Ох какие глупости… Конечно же, мне просто показалось».

Приблизившись к Дункану, Эйли посмотрела на второй портрет и в тот же миг забыла обо всех своих волнениях. Мужчина, изображенный на нем, был редкостным красавцем, так что у нее от восхищения даже дыхание перехватило. К тому же он был настоящий горец.