– Как твое имя? – спросил мужчина, и Торак испугался еще больше: уж больно тихо он это спросил.

Он облизнул губы и ответил:

– Торак. А как твое имя?

Но, похоже, он его уже слышал раньше… Впрочем, Хорд поспешил пояснить ему:

– Это Фин-Кединн. Вождь племени Ворона. А тебе, жалкая тварь, следовало бы научиться почтительно разговаривать с большими людьми.

Фин-Кединн взглядом заставил Хорда умолкнуть и повернулся к Тораку.

– Из какого ты племени?

Торак гордо вскинул голову и ответил:

– Из племени Волка.

– Вот удивительно-то! – насмешливо заметила Ренн, и в толпе кто-то засмеялся.

Но только не Фин-Кединн. Он ни на секунду не сводил с лица Торака своих обжигающих голубых глаз.

– Что ты делаешь в этой части Леса?

– Иду на север, – ответил Торак.

– Я говорил ему, что эта часть Леса теперь принадлежит нам, – быстро вставил Хорд.

– Откуда мне было об этом знать? – пожал плечами Торак. – Я же не был на Совете племен.

– А почему? – тихо спросил Фин-Кединн. Торак не ответил.

Глаза вождя так и впились в него.

– Где остальные члены твоего племени?

– Не знаю, – честно признался Торак. – Я никогда вместе с ними не жил. Я живу… жил… в Лесу вместе с отцом.

– Где же он?

– Умер. Его… убил медведь.

По рядам собравшихся пролетел шепот. Некоторые опасливо поглядывали через плечо, другие касались своего племенного оберега – пучка перьев ворона – или даже делали особое движение рукой, с помощью которого отгоняют зло. Старуха так и буравила Торака острым взглядом.

Но лицо Фин-Кединна осталось по-прежнему спокойным.

– Кто был твой отец? – спросил он.

Торак сглотнул застрявший в горле комок. Он знал – как наверняка знал и Фин-Кединн – что в течение пяти лет со дня смерти человека запрещено произносить его имя вслух. Все это время о покойниках следует упоминать только с помощью имен их родителей. Отец почти ничего не рассказывал Тораку о своей семье, но Торак знал имена его родителей и откуда они родом. Мать отца была из племени Тюленя, а отец – из племени Волка. Торак назвал их обоих.

Всегда труднее всего скрыть, если ты внезапно кого-то узнал. Даже Фин-Кединну это удалось не до конца.

«Он наверняка знал моего отца, – думал Торак. – Раньше. Но откуда? Ведь отец никогда даже не упоминал ни о Фин-Кединне, ни о племени Ворона. Что же все это значит?»

Он смотрел, как Фин-Кединн задумчиво водит пальцем по нижней губе. Было совершенно невозможно понять, был ли отец Торака его лучшим другом или же смертельным врагом.

Наконец Фин-Кединн снова заговорил.

– Разделите имущество мальчишки между всеми, – приказал он и повернулся к Ослаку: – А ты отведи его вниз по течению и убей.

У Торака подкосились ноги.

– Что-о? – задохнулся он. – Но откуда ж мне было знать, что это ваш олень! Как же вы можете считать меня виновным?

– Таков закон, – холодно ответствовал Фин-Кединн.

– Но почему? Почему? Только потому, что ты так сказал?

– Потому что так сказали все племена. Ослак положил тяжелую руку Тораку на плечо:

– Хватит. Идем.

– Нет! – выкрикнул Торак. – Послушайте! Вы говорите, таков закон, но ведь… существует и другой закон, разве я не прав? – Он перевел дыхание. – Испытание боем. Мы… мы сразимся, и тогда…

Он не был уверен, что уже имеет право с кем-то сражаться – отец лишь однажды упомянул о подобных поединках, когда учил его законам лесных племен, – но заметил, что Фин-Кединн с любопытством прищурился.

– Ведь такой закон существует, правда? – продолжал Торак, заставляя себя смотреть вождю племени прямо в глаза. – Ты же не знаешь наверняка, был ли я виновен. И тебе не известно, знал ли я, что это ваш олень. Вот и давай выясним, кто говорит правду: сразимся. Ты и я. – Он перевел дыхание и решительно продолжил: – Если победу одержу я, значит, я невиновен. И ты оставишь меня в живых. Вернее, оставишь в живых нас обоих, меня и моего волка. Если же я проиграю – мы оба умрем.

Кто-то в толпе насмешливо хихикнул. Какая-то женщина возмущенно хлопнула себя по лбу и покачала головой.

– Я не сражаюсь с мальчишками, – спокойно возразил Фин-Кединн.

– Но он ведь прав! – вдруг вмешалась Ренн. – Это действительно один из самых древних законов Леса. И он имеет право сразиться.

Хорд вышел вперед.

– Хорошо, я готов с ним сразиться. Я гораздо ближе ему по возрасту. Это будет справедливо.

– Не слишком, – сухо сказала Ренн.

Она стояла, прислонившись спиной к тому дереву, где висел мешок с волчонком. Торак заметил, что завязку на горлышке мешка она слегка распустила, и теперь оттуда торчала голова Волка. Вид у Волка был довольно растерянный, однако он с любопытством посматривал сверху на двух собак, сидевших прямо под ним и исходивших слюной.