Ночь была холодная, звездная, и, даже не глядя в небо, Торак чувствовал грозный взгляд Великого Зубра, смотревшего на него с небес своим красным глазом. И от этого тревога только усиливалась.

Ренн вынырнула из темноты, таща целую охапку каких-то трав и коры.

– Долго тебя не было, – коротко заметил Торак.

– Мне нужно было кое-что найти. От Волка ничего не слышно?

Торак покачал головой.

Ренн опустилась у костра на колени и стала разбирать свою добычу.

– Когда я собирала все это в Лесу, то слышала берестяные дудки.

Торак пришел в ужас.

– Где?

Она мотнула головой в сторону запада.

– Довольно далеко отсюда.

– И это… Фин-Кединн? Она кивнула:

– Да, это наши дудки. Торак даже зажмурился.

– А я думал, Вороны уже перестали нас искать, – расстроенно заметил он.

– Фин-Кединн никогда не сдается, – сказала Ренн. И Торак услышал в ее голосе гордость. Это его рассердило.

– Ты что, забыла, что он хотел принести меня в жертву? «Слушающий отдаст кровь своего сердца Священной Горе» – помнишь?

Ренн, округлив глаза, воскликнула:

– Ничего я не забыла! Но ведь это мои родичи! и я о них беспокоюсь! Если медведя нет наверху, значит, он внизу, в долине. Но и они ведь там! Просто так Фин-Кединн не прикажет дудеть в дудки!

Тораку стало совсем не по себе. Ренн тревожилась, тревожился и он. И ссориться им было совсем ни к чему.

Он отвязал от пояса свисток из птичьей косточки и протянул его Ренн:

– Вот, возьми, и сможешь в любую минуту позвать Волка.

Она удивленно на него глянула и тихо поблагодарила.

Оба довольно долго молчали. Потом Торак спросил, зачем Ренн понадобились все эти травы и столько коры.

– Для каменного зуба, – пояснила она. – Нам нужно как-то спрятать его от медведя. Чтоб не почуял. Если мы этого не сделаем, медведь непременно нас выследит.

«Нуда, – подумал Торак, – а сейчас он идет по следу Волка, потому что он унес глаза реки. На душе у него стало совсем скверно, и он, горько усмехнувшись, сказал Ренн:

– Если листья рябины и мешочек из кожи ворона не смогли спрятать Нануак от медведя, то почему ты решила, что древесная кора и полынь для этого более пригодны?

– Потому что я собираюсь использовать не только их, но и кое-что посильнее! – Ренн закусила губу и прибавила: – Я хочу в точности вспомнить, что делала в таких случаях Саеунн. Она все старалась научить меня колдовству, а я постоянно удирала с ее уроков на охоту. Жаль, что я ее тогда не слушалась!

– Но ты же все-таки кое-чему у нее научилась, – попытался ободрить ее Торак.

– А если я ошибусь?

Он не ответил. Он прямо-таки кожей чувствовал, как насмешливо смотрит на него красный глаз Великого Зубра. Даже если Волк сможет вернуться к ним, он неизбежно приведет за собой медведя. Ведь тот не отстанет, ведомый запахом или голосом этих глаз реки! Так что Волк сможет оторваться от своего преследователя, только выбросив мешочек с Нануаком – а это будет означать, что уничтожить медведя они никогда не смогут.

Но должен же быть какой-то выход? Просто пока найти его никак не удается…

Силы Волка подходили к концу, а спасения не было.

Правда, теперь медведь довольно сильно отстал от него и вряд ли может почуять запах того, что лежит в мешочке из вороновой кожи, но преследования своего он не прекратил и явно прекращать не собирается. И если Волк остановится, чтобы как следует передохнуть, ибо его измученные лапы давно уже просили об отдыхе, злобное чудовище настигнет его.

Чужая волчья стая давно уже перестала петь; видимо, волки отправились в горы на охоту. Даже жаль, что их голоса смолкли: в этой тишине волчонок впервые почувствовал себя совершенно одиноким и беспомощным.

Ветер переменился и принес какой-то новый запах. Северные олени! Волк еще никогда не охотился на северных оленей, но хорошо знал их запах: мать часто приносила в Логово ветки, что растут у северных оленей на голове. С этих странных веток свисали кусочки вкусной кожи, которую волчата с удовольствием жевали. И теперь, учуяв целое стадо оленей в соседней долине, Волк ощутил охотничий зов и некоторый прилив сил. В сердце его даже шевельнулась надежда – ведь если он сумеет добраться до оленьего стада…

С трудом волоча ноги, он поднимался по склону холма; топот множества оленьих копыт слышался все ближе. Внезапно прямо на него выскочил крупный олень. Высоко поднимая украшенные ветками головы, северные олени мчались по березовой роще, и копыта их сверкали, как Быстрая Вода.

Волк резко повернулся на одной лапе и… бросился в гущу стада, прямо под ноги бегущим оленям. Он чуял их мускусный запах; какой-то самец довольно сильно боднул его, и Волк еле увернулся от этих его веток, которые, оказывается, могли быть опасными. И тут же на него сердито фыркнула олениха, приказывая держаться подальше от ее детеныша. Волку пришлось присесть и нырнуть оленихе под брюхо, чтобы избежать удара острых копыт. Но вскоре олени поняли, что он на них не охотится, и позабыли о нем. А Волк продолжал бежать через долину вместе с оленьим стадом, став в их гуще совершенно незаметным для своего преследователя.