— …ошеломляюще прекрасные, сверхъестественно чувственные танцы при малой силе тяжести. Залы для игр переполнены — вероятно, администрации придется открывать дополнительные помещения. Особенно популярны игровые автоматы, предложенные «Леди Лак, Инкорпорейтед» [5] — они называются «Азарт Гамильтона». В действительности…

Видеооператору все-таки не удалось создать ощущения ликующих толп — Гамильтон почти физически ощущал старания, с которыми тот искал точки, откуда можно было снимать нужные кадры.

— …билеты на круговую экскурсию, позволяющую посетить каждый из аттракционов, и трое суток в отеле — при нормальной земной силе тяжести, поскольку каждая комната центрифугируется.

Гамильтон выключил новости и повернулся к телефону:

— Связь один-один-один-ноль.

— Специальная служба, — ответило ему сухое контральто.

— Луну, пожалуйста.

— Конечно. С кем вы желаете говорить, мистер… э… Гамильтон?

— Да, Гамильтон. Я хотел бы поговорить с Блюменталем Питером. Попробуйте вызвать кабинет управляющего Игровыми площадками Дианы.

Через несколько секунд на экране возникло изображение.

— Блюменталь слушает. Это вы, Феликс? На этом конце изображение паршивое. Сплошные полосы от помех.

— Да, это я. Я звоню, чтобы спросить об играх, Пит… В чем дело? Вы меня слышите?

Долгих три секунды изображение на экране оставалось неподвижным, потом неожиданно заговорило:

— Конечно, слышу. Не забывайте о запаздывании.

Гамильтон почувствовал, что выглядит по-дурацки.

Он умудрился забыть о запаздывании — впрочем, он всякий раз забывал. Ему всегда казалось затруднительным помнить, глядя в лицо собеседнику, что должно пройти полторы секунды, прежде чем этот человек — если он на Луне — его услышит, и еще полторы, пока его голос придет на Землю. В целом запаздывание составляло три секунды. На первый взгляд — сущий пустяк, однако за это время можно пройти шесть шагов или упасть на сорок один метр.

Гамильтон от души радовался, что до сих пор не установлена телефонная связь с малыми планетами — это ж с ума можно сойти, по десять минут вибрируя между репликами; легче отправить письмо…

— Виноват, — сказал он, — забылся. Как представление? Толпы выглядят не слишком внушительно.

— Ну, сказать что было слишком тесно, конечно, трудно. Но ведь и единственный корабль — не Ноев ковчег. Однако с играми все о'кей. Деньжат у них было предостаточно, и они спешили их истратить. Вашему агенту мы сообщили.

— Естественно. Извещение я получу, но пока хотел бы узнать, какие игры пользовались большим успехом.

— Хорошо шла «Заблудившаяся комета» Да и «Затмения» тоже.

— А как насчет «Скачек» или «Найди свое дитя»?

— Неплохо, но не в такой степени. Гвоздь этой забегаловки — астрономия. Я вам об этом говорил.

— Да, и мне стоило прислушаться. Что ж, я внесу поправки. Изменить название «Скачек» можно прямо сейчас. Назовите их «Высокой орбитой», а лошадкам дайте имена астероидов. Пойдет?

— Хорошо. А цвет декораций изменим на полуночную синеву и серебро.

— Годится. В подтверждение вышлю вам стат. Все, наверное? Я заканчиваю.

— Одну минутку. Я сам попробовал разок рискнуть в «Заблудившейся комете», Феликс. Это замечательная игра.

— Сколько вы спустили?

Блюменталь взглянул на него с подозрением.

— Около восьмисот пятидесяти, если хотите знать. А с чего вы взяли, что я проиграл? Игра честная?

— Разумеется, честная. Но я сам создавал эту игру Пит. Не забывайте этого. Она исключительно для лопухов. Держитесь от нее подальше.

— Но подождите же, я придумал способ с ней управиться. Думаю, вам следует об этом знать.

— Это вы так думаете, Пит А я — знаю. Беспроигрышной стратегии в этой игре нет.

— Ну… хорошо.

— Ладно. Долгой жизни!

— И детей.

Едва линия освободилась, телефон возобновил свой настырный призыв:

— Полчаса прошло. Лучше обратите внимание, босс. У меня неприятности! Лучше…

Аппарат смолк лишь после того, как Гамильтон извлек стат из щели приемника. Там значилось. «Гражданину Гамильтону Феликсу 65-305-243 Б 47. Привет! Окружной Арбитр по генетике свидетельствует свое уважение и просит гражданина Гамильтона посетить его в его офисе завтра в десять утра» Стат был датирован вчерашним вечером и завершался постскриптумом с просьбой известить службу Арбитра, если указанное время будет сочтено неудобным, сославшись при этом на такой-то исходящий номер.

До десяти оставалось полчаса, и Гамильтон решил пойти.

Служба Арбитра поразила его уровнем автоматизации: либо ее было куда меньше, чем в подавляющем большинстве офисов — либо ее тщательно спрятали. Традиционные места роботов — например, секретарские — занимали люди, в большинстве своем — женщины, одни серьезные, другие веселые, но все как на подбор красивые и явно смышленые.

— Арбитр ждет вас.

Гамильтон встал, погасил сигарету в ближайшей пепельнице и взглянул на секретаршу.