Бабушка, Санька и лейтенант Васин дождались, когда подвезут багаж. Лейтенант Васин взял чемодан, и они вышли на площадь, где стояла зеленая армейская машина.

По дороге на заставу лейтенант Васин вел с бабушкой Верой светскую беседу: о погоде, о последних новинках московского театрального сезона, о красотах здешней Природы…

На Саньку лейтенант Васин почти не обращал внимания. Саньке стало обидно, и он решил вклиниться в разговор.

— Скажите, товарищ лейтенант, — сурово спросил он, — вам приходилось вступать в схватку с вооруженным нарушителем?

Водитель машины тихо хихикнул, но тут же сделал серьезное лицо и стал с подчеркнутым вниманием наблюдать за встречным транспортом.

Похоже что Санькин вопрос обескуражил лейтенанта. Он долго молчал, хмурился и наконец сказал:

— Я, видите ли, только в этом году закончил училище. На заставе служу второй месяц. Так что извините, — лейтенант печально вздохнул, — еще не приходилось…

Санька удовлетворенно кивнул.

В это время машина въехала в небольшую деревушку, повернула на центральную улицу, и бабушка Вера вместе с Санькой прямо ахнули: они увидели высокую стелу, у ее подножия в чаше искрилась струя воды, а наверху — прямо на памятнике — аист свил гнездо. Крошечные птенцы высунули свои клювики, а мать-аистиха подпрыгивала над ними, махала крыльями.

— Свежий воздух нагоняет, — улыбнувшись, сказал водитель.

Лейтенант Васин приказал остановиться. Все вышли из кабины.

— Это памятник солдатам деревни, которые погибли во время войны, — пояснил офицер, — Вместо Вечного огня здесь принято делать родник. Потому что вода в этих краях — символ жизни. А гнездо уже потом аисты свили. Удивительно, почему они выбрали именно это место?

Бабушка подошла к доске, на которой были выбиты имена воинов-героев, и положила рядом с ней букет цветов.

…На заставу прибыли только к вечеру. Санька уже дремал на плече у бабушки. В полудреме он плохо понимал — во сне это или наяву: открылись железные ворота с красной звездой, солдат подхватил их чемодан, лейтенант Васин взял Саньку на руки… Потом он почувствовал под щекой подушку и сразу уснул.

Санька достал из чемодана зеленую пограничную фуражку — ту самую, которую ему подарил Боря, когда еще был курсантом. Напялил ее на свою макушку, с волнением открыл дверь и вышел во двор.

Солнце освещало маленький военный городок. Высокая наблюдательная вышка четко виднелась на фоне голубоватых гор. По ее площадке ходил солдат с автоматом, изредка он смотрел в бинокль.

Рядом с домиком, в котором ночевали бабушка Вера и Санька, стояло двухэтажное каменное здание с антенной на крыше. И Санька понял, что это и есть настоящая застава.

На тропинке, ведущей из темного ущелья, появились три вооруженных пограничника. Видимо, они возвращались со службы на границе. На крыльцо заставы вышел ефрейтор с красной повязкой на руке.

— Здравствуйте, товарищ ефрейтор, — бодро сказал Санька.

— Здравия желаю! — весело отозвался пограничник. — С приездом. Как спалось на новом месте?

Санька не успел ответить — за его спиной кто-то кашлянул и послышался хриплый, сердитый голос:

— Это что за безобразие?

Санька испуганно обернулся. Перед ним стоял плотный, коренастый военный. На его плечах блестели звездочки, но только располагались они не как у Бори — треугольничком, а вдоль погон. Наверно, это был большой начальник.

— Ты кто такой? — нахмурив брови, спросил военный.

— Я Александр Пахомов, племянник старшего лейтенанта Лугового, — дрогнувшим от волнения голосом сказал Санька.

— Вот как, — лицо «начальника» немного подобрело. — А зачем ты, Александр Пахомов, пограничную фуражку надел? Это не баловство! Такую фуражку носить — большая честь. Ее заслужить надо…

Санька торопливо снял фуражку.

— Давай сюда, — приказал «начальник» и протянул руку.

Санька не смог ослушаться. Он закусил губу, вздохнул и положил на широкую, как лопата, ладонь свою самую дорогую реликвию.

— Теперь порядок, — сказал строгий военный и, тщательно вытерев ноги о половичок, поднялся на крыльцо.

Ефрейтор все это время стоял по стойке смирно, отдавал честь. «Начальник», проходя мимо, ткнул пальцем в его пряжку на ремне.

— Пора чистить, — пробурчал он и вошел в здание.

Ефрейтор сразу расслабился, глянул на поникшего Саньку и улыбнулся.