Витя убедил ее, что берут все, и к врачу, который оперирует бесплатно, народ просто не пойдет. Потому что какой толк от идиота? А если вдруг люди «просекут фишку» и повалят, то восстанут коллеги, которым если что в жизни абсолютно не нужно, так это демпинг. Еще с двадцатых годов, говорил Виктор, с гениального изобретения наркома Семашко, одной рукой провозгласившего бесплатную медицину, а другой начертавшего гениальный лозунг – «Врача накормит больной!». Для прикрытия полного идиотизма ситуации извлекли из глубины веков побитый молью труп Гиппократа. Так вот, еще с тех пор в медицине сложились определенные правила игры, и нужно или их соблюдать, или отправляться в районную поликлинику, где извилины твоего мозга станут прямыми, как нотный стан.

Медицина вообще большей частью состоит из парадоксов, и один из них тот, что кристально честному дураку значительно легче погореть на взятке, чем матерому мздоимцу. Хотя бы потому, что у него нет опыта, а в медицине опыт важен, как нигде. Витя приводил поучительный пример, как к ним поступил работать молодой хирург, очень активный и грамотный. Он хорошо оперировал и никогда не брал, что, естественно, бесило окружающих. В общем, его сожрали за полгода, причем подставили очень зло и некрасиво. Он сделал банальный аппендицит и положил косметический шов. Больная, вне себя от счастья, сунула ему в карман приличную сумму. А потом палатный врач на перевязке сказал ей, что шов не косметический, а обычный. Пациентка откуда знает? Ну и понеслось… До суда не довели, но уволили с треском.

Кроме того, горячился Витя, неужели он не имеет права получать за свой труд адекватное вознаграждение? Если люди не требуют у правительства достойного заработка для врачей, пусть платят из своего кармана! Это справедливо. Есть еще один момент, – продолжал он наставительно, – человек умен на ту сумму, которую он получает за свой труд. Возможно, если дураку платить огромные деньги, он так и останется дураком, хотя любая гипотеза требует проверки, но совершенно точно, что если выписать из Германии, например, самого компетентного врача и посадить его здесь на российский оклад, он стремительно превратится в идиота и будет лечить ничуть не лучше среднестатистического участкового.

Александра сочла систему аргументов мужа убедительной и быстро привыкла к достатку. Много лет она вообще не думала, откуда и каким путем у них берутся в доме деньги, считая, что все так и должно быть.

И что в итоге? По ее дому расхаживают чужие люди, выворачивают ящики, бесцеремонно выставляя на показ ее белье… Стоили деньги этого унижения?

Пришли соседи, приглашенные в качестве понятых. Когда Александра увидела ту тощую бабу с помятой физиономией, которая всегда хамила ей, у нее тяжело заныло сердце. Вторая, пожилая дама, раньше симпатизировавшая Александре и поддерживавшая все ее начинания по благоустройству подъезда, вела себя нейтрально, будто видела соседей первый раз в жизни, а от тощей исходила такая мощная волна злорадства, что Александра предпочла отойти подальше.

Пожилая дама проявляла деликатность, отводила глаза от содержимого шкафов и комодов, а тощая впивалась во все любопытным взглядом.

Как хорошо, что она успела прибраться, подумала Александра, хотя об этом сейчас следовало беспокоиться меньше всего, по крайней мере, все видят, что она хорошая хозяйка.

Ничего опасного для Вити в квартире не было. Большая часть ее драгоценностей и крупная сумма денег лежала в банковской ячейке, ключ от которой висел у Александры на связке вместе с ключами от дома, дачи, почты и велосипедного замка.

Александра терпеть не могла захламлять квартиру, пришедшие в негодность вещи безжалостно выбрасывала, поэтому обыск закончился относительно быстро. Она предложила сотрудникам чаю, но те отказались.

Витя сел читать протокол обыска, а Александра заметила, что тощая соседка с самым непринужденным видом тянет руку к ее туалетному столику, собираясь под шумок прикарманить, что попадется.

Александра внушительно кашлянула. Та быстро убрала руку за спину и смерила хозяйку дома презрительным взглядом, Странно, но почему-то чем ничтожнее человек, тем больше в нем высокомерия:

– Дааа, – протянула она, – а я чуть было не согласилась ваши цветочки поливать! Ну, Бог отвел от ворованных денежек.

– Та, к может, Бог бы вас отвел заодно тушить свои окурки в ворованных горшках? – мрачно спросила Александра и поняла, что больше всего на свете хочет сигарету.

Взяв аварийную пачку, которая, благодаря обыску, валялась на самом виду, она вышла на лестницу. Глубоко затянулась.

Обыск доставил больше унижения, чем других хлопот. Завтра она все поставит на свои места, и, когда Витя вернется, ничего уже не будет напоминать о разгроме. Она вспомнила рассказ коллеги. Ту одинокую мать с двумя детьми обокрали, пока никого не было дома. Дети пришли первые, увидели разгром и позвонили в тогда еще милицию. Естественно, похищенного не нашли, но коллега потом очень долго отмывала дом от дактилоскопического порошка.

Витин следователь, к счастью, не додумался до такого варварства.

Сложив губы трубочкой, она медленно выдувала дым и смотрела, как тонкая струйка поднимается к потолку.

Через минуту к ней присоединился Витя, взял сигарету, прикурив почему-то от ее уголька, и свободной рукой притянул ее к себе:

– Не переживай, Сашуль! Это так, пугануть только. Потому что тогда всех надо хватать вместе со мной, и ни одного врача в городе не останется.

– Все берут, все изменяют… – протянула она. – Ладно изменяют, допустим. Эту тему мы закрыли. Как мужчина ты всего лишь мужчина, и вероятно действительно без этого не можешь. Но как хирург ты больше не как все. Ты ректор! Сам говорил про новый уровень, губернатора и президента. Как ты к ним пойдешь, если у тебя из карманов будут сыпаться конверты с жалкими народными рублями?