Это, конечно, немногим более, чем риторическое выражение, используемое, чтобы подчеркнуть высокую мобильность флота в сравнении с армией и отсутствие физических препятствий, ограничивающих эту мобильность. То, что эта жизненно важная черта войны на море «увековечена» в афоризме, – это хорошо, но, когда она, как это нередко происходит, вырастает в карикатурную доктрину, утверждающую, что вы не можете отправить батальон за море, пока полностью не уничтожите флот противника, ее следует выставить на посмешище. С таким же успехом можно утверждать, что в войне нельзя рисковать.

Именно дурное влияние подобной доктрины стало причиной неуверенной стратегии американцев в войне с Испанией. У них был необходимый военно-морской флот для того, чтобы обеспечить в Мексиканском заливе временное местное господство на море, которое позволило бы им немедленно отправить все имевшиеся в их распоряжении войска на Кубу для поддержки повстанцев в соответствии со своим военным планом. Они также были достаточно сильны, чтобы обеспечить постоянную связь с экспедиционным корпусом. И все же, поскольку у испанцев где-то в море находился флот, американцы долго медлили и почти проиграли. У японцев подобных иллюзий не было. Не нанося никаких военно-морских ударов и имея вражеский флот практически в пределах театра военных действий, они начали переброску войск, удовлетворившись тем, что, хотя они, вероятно, не смогут обеспечить постоянный контроль над участком, по которому осуществлялась переброска, они не позволят и противнику установить эффективный контроль. Британская история изобилует такими примерами. В подобных операциях результаты, которые мог принести успешный удар за морем, раньше, еще до установления постоянного господства, были достаточно хороши, чтобы оправдать риск, который англичане, так же как и японцы, умели минимизировать, разумно используя свое географическое положение и определенную систему защиты – о ней речь пойдет далее.

Для формирования плана войны или кампании следует учитывать, что могут существовать разные степени господства на море, каждая из которых имеет свои возможности и ограничения. Господство может быть общим или местным, постоянным или временным. Общее господство может быть постоянным или временным, но местное господство, за исключением чрезвычайно благоприятных географических условий, вряд ли может рассматриваться как более чем временное, поскольку в обычных обстоятельствах оно всегда нарушается событиями других театров, во всяком случае, пока у противника есть эффективные военно-морские силы.

И наконец, следует отметить, что даже постоянное общее господство на практике никогда не может быть абсолютным. Никакая степень военно-морского превосходства не может обеспечить полную защиту наших коммуникаций от спорадических нападений отдельных кораблей или даже рейдерских эскадр, если у них храбрый командир, а люди готовы пойти на риск. Даже после того, как решающая победа Хока у Киберона завершила разгром военно-морских сил противника, британский транспорт был захвачен между Корком и Портсмутом, а индус – в виду Лизарда [16] . Веллингтон во время своего пребывания на Пиренейском полуострове не уставал жаловаться на постоянную опасность для коммуникаций [17] . Говоря об общем и постоянном контроле, мы вовсе не имеем в виду, что противник ничего не может делать. Мы только утверждаем, что он не может вмешиваться в нашу морскую торговлю и заморские операции настолько интенсивно, чтобы повлиять на исход войны. Кроме того, он может вести собственную торговлю и операции, только рискуя устранить их с поля практической стратегии. Иными словами, противник больше не может эффективно атаковать наши морские пути и линии связи и защищать свои собственные.

Чтобы завершить разговор об оценке ситуации, для которой разрабатываются операции, необходимо заметить, что, когда господство на море спорно, общие условия могут создать устойчивое или неустойчивое равновесие. Может статься, что ни одна из сторон не сможет обеспечить существенный перевес сил. Некоторый перевес может оказаться на нашей стороне или на стороне противника. Это преимущество будет зависеть не от действительного соотношения сил, физических или моральных, а от взаимосвязи военно-морских позиций и сравнительного удобства их расположения по отношению к цели войны или кампании. Под военно-морской позицией мы понимаем, прежде всего, военно-морские базы и, кроме того, терминальные пункты крупных коммуникаций или торговых путей, а также фокусные районы, где они начинают сходиться, такие как Финистерре, Гибралтар, Суэц, мыс Доброй Надежды, Сингапур и многие другие.

От степени и распределения этого превосходства будет в общем зависеть степень, в которой наши планы будут подчиняться идее обороны или наступления. Иначе говоря, превосходящая сторона будет иметь преимущество поиска решения, причем максимально быстрого, чтобы завершить состояние спора. И наоборот: слабейшая сторона, как правило, будет стремиться уклониться от решения или затянуть время, рассчитывая путем малых операций, прибытия подкрепления или благодаря удачному стечению обстоятельств изменить соотношение сил в свою пользу. Такой линии часто придерживалась Франция в войнах с Англией. Иногда это было обосновано, но зачастую лишь серьезно деморализовало французский флот. На основании собственного опыта французы сделали поспешный вывод, что оборона на море есть зло. Такой вывод противоречит фундаментальным принципам войны. Не стоит исключать использование выжидательной позиции только потому, что она не может привести к решающему успеху, ведет к деморализации и утрате воли к победе. Причиной неправильного понимания является чрезмерный акцент на недостатки обороны, который делали многие авторы, желая убедить свои народы в необходимости подготовки в мирное время военно-морских сил, достаточных для перехода в наступление на начальном этапе войны.

Определив фундаментальные принципы, лежащие в основе идеи господства на море, мы можем рассмотреть методы построения флота для выполнения им поставленных задач.

Во все эпохи ведения войны на море военные корабли демонстрировали тенденцию дифференцирования в соответствии со своими главными функциями. Такие группировки, или классы, и есть то, что мы понимаем под составом флота. Тройная дифференциация на линейные корабли, крейсера и флотилии (мелких судов) так долго доминировала в военно-морском мышлении, что мы стали считать ее нормальной и даже основной. Возможно, это и так, но такая классификация ни в коем случае не была постоянной. Другие идеи состава флота не только существовали, но и выдержали испытание войнами, и игнорировать такие факты было бы неразумно, поскольку в таком случае мы не сможем прийти к надежной, обоснованной доктрине.

Истина заключается в том, что классы судов, составляющих флот, являются или должны являться материальным выражением стратегических и тактических идей, которые преобладают в данное время, и следовательно, они менялись не только с внедрением идей, но и с внедрением актуальных материалов. Если принять более широкую точку зрения, они изменялись вместе с теорией войны, которая более или менее осознанно доминировала на флоте. Конечно, немногие исторические периоды могут характеризоваться тем, что дали миру формулировку военной теории или ясно осознали ее влияние, но тем не менее такие теории всегда существовали и даже в самых смутных и непостижимых формах оказывали влияние на состав флота разных стран.