Полный крах.

В общей сложности набегала вероятность того, что его приговорят к смертной казни.

Аноэль моргнул. Похоже, что-то попало ему сразу в оба глаза, защипав их. Что он может сделать ещё? Ничего. Все деньги потрачены, лучшие адвокаты изображают бурную деятельность. Он понятия не имел - как полиция получила сведения о делах Гая. Разве что, какой-то осведомленный сотрудник решил спасти свою шкуру и поделился информацией.

Вдобавок, Аноэль испытывал жгучее чувство вины. Всё время, пока он пил и развлекался в перерывах между делами, он мог поинтересоваться тем, чем занят Гай, и мог в чем-то его предостеречь или остановить.

Но не удосужился.

– У них не получится приговорить его, у них нет четких доказательств - вот о ком Аноэль в данный момент позабыл напрочь, так это о Джил Кэйлаш.

Судя по всему, она стояла в дверях уже некоторое время и видела эти новости. Аноэль с раздражением подумал, что уж её всё это не касается. Он сейчас был не готов выслушивать пустую болтовню. Забота о ней и её состоянии - это одно, но переживания за Гая касаются только его.

– Поверь, у них есть все нужные доказательства, - Аноэль не потрудился скрыть грубости в своем тоне.

Несмотря на то, что Джил практически ничего не знала о Гае, ей не хотелось, чтобы это было правдой. Несмотря на то, что ему инкриминировали такой список, что наиболее вероятным было лишь одно решение суда.

Аноэль потер лоб и, убирая руку, случайно заметил серебряный круг, красовавшийся на его ладони. Со злостью подумал, что лучше уж быть просто человеком, чем застрять где-то посередине и не иметь возможности помочь Гаю. Даже Хедрунг исчез, и как Аноэль не старался, найти его не удалось. Не помогла даже попытка пробраться в комнату с Проходом - Аноэль смог оказаться там, несмотря на то, что везде была полиция, но комната молчала, словно там никогда ничего и не было. Казалось, что удача полностью оставила их всех.

– Я должна поговорить с прокурором Стоуном, - неожиданно заявила Джил. Ей пришло в голову, что она сможет повлиять на него, и, возможно, Стоун в свою очередь будет более снисходителен к Гаю. Это была единственная мысль, имевшая хоть какое-то зерно разума и пользы.

– Ага, а потом тебя обвинят в соучастии. Если ты не забыла, в этом доме жил обвиняемый. Просто чудо, что еще никому не хватило наглости заявиться сюда, - Аноэль ненавидяще смотрел на круг в центре ладони, - так что, сделаешь только хуже всем нам.

Он был прав.

Несмотря на поздний вечер, на улице была жара как в парилке, вытягивающая весь кислород.

– Вы видели его?
– Поинтересовалась Джил. Не будь она слаба, как новорожденный теленок, то сама попыталась бы добиться встречи с Гаем. Ей казалось, что от того, что они вновь увидятся и смогут поговорить, что-то изменится. Навязчивая мысль, что он знает нечто важное, никак не оставляла её в покое.

– Да, видел, - сухо ответил Аноэль, не желая распространяться.

– Если Вы сможете ещё раз с ним встретиться,...

– Он попросил позаботиться о тебе, - пребил её Аноэль, поднимаясь, - позволь спросить - откуда ты его так хорошо знаешь, что он, находясь по уши в дерьме, беспокоится за тебя?

Джил невольно ощутила себя очень маленькой, когда он поднялся, оказываясь вдвое выше неё и источая вокруг себя сплошную угрозу. И опять уставилась на его волосы.

– Что не так?
– Опасный друг Гая явно испытывал недоумение от её реакции.

– Ваши волосы, простите, я не могу быть безразличной к такому цвету,- выдавила Джил, краснея, как рак, от своего поведения. Но эти волосы просто не позволяли оторвать глаз, завораживая её, как золото - сороку.

Теперь настал черед Аноэля так же уставиться на неё с видом полного ступора. Люди, вообще-то, никогда не видели настоящего цвета его волос. Для них он был просто русоволосым качком. Только некоторые из жителей других миров могли видеть на его голове мечту неформала. Как тогда Джил умудрилась увидеть это?

– Ты сейчас это увидела?
– Он так растерялся, что ляпнул то, что подумал. Джил покачала головой.

– Нет, ещё когда мы посетили Ваш офис. Я не могла тогда поверить, что такой цвет бывает вообще.

Аноэль открыл рот, собираясь что-нибудь сказать, и так же закрыл его. Возможно, что она не была человеком, или была им наполовину. Или же была какой-то особенной, способной видеть то, что не видели люди.

На сегодня его мозг больше не мог воспринимать и переваривать все эти открытия, и он поднял руки, словно сдавался.