Затем Энни уложила Дэви в постель и вырвала из него обещание, что на следующий день он будет вести себя расчудесно.

– А если я буду вести себя завтра хорошо, как только можно, ты разрешишь мне на следующий день вести себя плохо, как только смогу? – поинтересовался Дэви.

– Я не могу обещать тебе этого, – ответила Энни, – но я возьму вас с Дорой на прогулку, мы прокатимся на плоскодонке по запруде, высадимся на другом берегу, поднимемся на песчаные горки и там устроим пикник.

– Ладно, договорились, – согласился Дэви. – Буду вести себя хорошо, могу поспорить. Я вообще-то собирался пойти к мистеру Харрисону и пострелять из новой трубки горошком в Рыжего. Ладно, в другой день сделаем. Хороший получился бы праздник, но ладно, ради пикника на берегу я могу потерпеть.

Ночью Энни трижды вставала и топала к окошку, желая убедиться, что предсказания дядюшки Эйба не сбудутся. Наконец засветилось и пришло утро – яркое, солнечное, несущее чудесный день.

Вскоре после завтрака появилась Диана с корзиной цветов на одной руке и своим муслиновым платьем на другой. Ведь его все равно нельзя было надеть, пока не закончатся все приготовления к обеду. Она пришла, одетая в розовое ситцевое платье. На ней был также батистовый фартук с вычурными оборками, а сама она выглядела миленькой и опрятной, как розочка.

– До чего же ты мила, – с восхищением заметила Энни.

Диана вздохнула.

– Но мне пришлось снова выпустить все свои платья, потому что я прибавила четыре фунта по сравнению с июнем. Энни, ну когда же это кончится! У миссис Морган все героини высокие и стройные.

– Ладно, давай забудем о наших недостатках и подумаем о наших достоинствах, – весело заявила Энни. – Миссис Аллен говорит, что если мы думаем о чем-то, что нас мучит, то должны думать и о чем-то хорошем, что мы можем противопоставить этому. Скажем, ты немножечко полноватая, зато у тебя есть приятные ямочки на щеках, а я если у меня нос в веснушках, зато он хорошей формы. А как ты думаешь, лимонный сок дал результат?

– Да, я думаю, дал, – сказала Диана, придирчиво осмотрев Энни, а Энни, довольная, прошествовала в сад, где было много легкой тени неяркого света. – Вначале украсим общую залу. У нас есть масса времени, поскольку Присцилла сказала, что они приедут в двенадцать-полпервого, так что обед начнем в час.

– Конечно, могли быть в этот момент в Канаде или Соединенных Штатах две девушки посчастливее или взволнованнее, но это сомнительно. В каждом легком лязге ножниц, срезавших розу, пеон или колокольчик, слышалось: «Сегодня приезжает миссис Морган». Энни удивлялась, как это мистер Харрисон может в этот момент спокойно ворошить сено в поле, совсем рядом, словно ничего не происходит.

Общая зала в Зеленых Крышах представляла собой весьма строгую и мрачноватую комнату с прочной мебелью, сделанной с применением конского волоса, жесткими кружевными занавесками. На спинках кресел, дивана всегда лежали белые защитные салфетки, и обязательно строго прямо, за исключением моментов, когда они цеплялись за пуговицу неудачливого гостя. Даже Энни никогда не удавалось вдохнуть в общую залу побольше изящества, так как Марилла не позволяла никаких перемен. Но удивительно, что этой цели можно было добиться с помощью цветов, если разместить их со вкусом, и, когда Энни с Дианой закончили свою работу, комнату было трудно узнать.

На полированном столе красовалась большая ваза веток калины с ее белыми цветами. Сияющий черный камин был украшен пышным букетом, составленном из роз и папоротника. На всевозможных полках и полочках стояли букетики колокольчиков, в темных углах по обеим сторонам каминной решетки девушки поставили по большой вазе с пламенеющими пеонами, а саму решетку украсили желтыми маками. Игра ярких красок и пляшущего по стенам солнечного света, пробивающегося сквозь переплетения жимолости за окнами с шевелящимися на ветру листьями, сделали из обычно скучной комнаты настоящую «клумбу», как ее себе представляла Энни. В восхищении от комнаты осталась даже Марилла, которая пришла покритиковать работу, а закончила тем, что стала хвалить.

– Ну, а теперь пора оформить стол, – сказала Энни тоном жрицы, объявляющей о начале священного ритуала в честь божества. – В центре поставим большую вазу с дикими розами и по розе перед тарелкой каждого, а перед миссис Морган – особый букет бутонов роз, напоминание о «Саде розовых бутонов», понимаешь?

Стол накрыли в гостиной. Его застелили его тончайшей льняной скатертью Мариллы, заставили лучшим фарфором, бокалами, положили лучшее серебро.

Естественно, каждый предмет был протерт или начищен до максимального блеска.

Затем девушки пошли на кухню, заполненную ароматными запахами, которые распространяла печь, где уже аппетитно шипела птица. Энни приготовила картофель, а Диана горошек и бобы. Пока Диана в буфетной комнатке занималась салатом, Энни, щеки которой уже порозовели от волнения и от жара печи, приготовила хлебный соус для птицы, пошинковала лук для супа и, наконец, взбила сливки для лимонного пирога.

А что же делал все это время Дэви? Держал ли он свое обещание вести себя хорошо? Да, он действительно держал. Кстати, он просил, чтобы его оставили на кухне, потому что его любопытство требовало присутствия при всем происходящем. Но пока он тихо сидел в углу и сосредоточенно старался развязать узлы на куске сельдевой сети, которую он принес домой из последнего похода на побережье, никто не возражал против этого.