– Так вот кто «прекрасная учительница» моего сынка, о которой я столько слышал, – сказал мистер Ирвинг, сердечно пожимая руку Энни. – В письмах Пола было так много о вас, мисс Ширли, что у меня создается впечатление, будто я уже очень хорошо знаком с вами. Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы сделали для Пола. Я думаю, ваше влияние это то, что ему нужно было. Моя мать замечательная и милейшая женщина, но она со своим шотландским сугубо практическим здравым смыслом не всегда понимает такой темперамент, как у моего парнишки. И то, чего не могла дать она, возместили вы. Вы вдвоем дали за эти два года Полу такое воспитание, какое можно считать идеальным для ребенка без матери.

Всем нравятся похвалы. От похвал мистера Ирвинга лицо Энни порозовело, и этот усталый, повидавший жизнь мужчина, глядя на нее, подумал, что никогда не видел более привлекательной девушки, чем эта рыжеволосая учительница из «восточной глубинки» с прекрасными глазами.

Пол сидел между ними, бесконечно счастливый.

– Я и не мечтал, что папа когда-нибудь приедет, радостно говорил он. – Даже бабушка не знала. Вот так сюрприз. В общем-то, Пол покачал кудрявой головой, я не люблю сюрпризов. Пропадает удовольствие ожидания. Но в таких случаях это нормально. Папа приехал вчера вечером, я уже лег спать. И после того как бабушка и Мэри-Джо перестали переживать сюрприз, папа с бабушкой поднялись ко мне, только взглянуть на меня, они не хотели будить меня до утра. Но я тут же проснулся и увидел папу. Вы знаете, я прямо прыгнул на него.

– Сжал меня, как медведь, – с улыбкой сказал мистер Ирвинг, обнимая Пола за плечо. – Я еле узнал своего сына, они так вырос, загорел, окреп.

– Я не знаю, кто больше радовался, что увидел папу бабушка или я, – продолжал Пол. бабушка целый день провела на кухне, она делала всякие вещи, которые любит папа. Она говорит, такое дело нельзя доверять Мэри-Джо. Это бабушка так проявляет свою радость. А я люблю просто сидеть и разговаривать с папой. А сейчас я вас на немного оставлю, если вы меня извините. Я должен пригнать коров для Мэри-Джо. Это одна из моих ежедневных обязанностей.

Когда Пол убежал для выполнения своей «ежедневной обязанности», мистер Ирвинг завел с Энни разговор на разные темы. Но Энни казалось, что все это время он думает о чем-то другом. Наконец это «что-то» выплыло на поверхность.

– В своем последнем письме Пол говорил, что ходил с вами к моей… старой знакомой… мисс Льюис, в каменный дом в Графтоне. Вы ее хорошо знаете?

– Да, действительно. Она моя очень хорошая подруга, – сдержанно ответила Энни, не выдав охватившего ее при вопросе мистера Ирвинга волнения. Энни «инстинктивно почувствовала», что вот она, настоящая романтика.

Мистер Ирвинг поднялся и подошел к окну и посмотрел на широкое, бурное, золотистое море, над которым гулял сильный ветер. На некоторое время в маленькой комнате с темными стенами установилось молчание. Затем он повернулся и посмотрел в симпатичное лицо Энни с улыбкой наполовину вызывающей, наполовину нежной.

– Я хотел бы знать, как много вы знаете, – произнес он.

– Я всё знаю об этом, – тут же ответила Энни. – Видите ли, – поспешно объяснила Энни, – мы с мисс Лавандой очень интимные подруги. Такие священные для нее вещи она не станет рассказывать никому. А мы с ней родственные души.

– Да, я верю, что да. Хорошо, я хотел бы попросить вас об услуге. Я хотел бы пойти повидать мисс Лаванду, если она позволит. Вы сможете спросить ее, можно ли мне прийти?

Сможет ли она? Конечно сможет! Да, вот она романтика, самая настоящая, во всем ее обаянии, поэзия, сон. Немного запоздалая, как роза, цветущая в октябре, когда ей нужно было расцветать в июне. Но все равно это роза, красивая и душистая, с золотом в центре цветка. Никогда еще ноги Энни не несли ее с более приятным поручением, чем на следующее утро по лесной дороге в Графтон. Мисс Лаванду Энни нашла в саду. Энни была чрезвычайно возбуждена. Руки у нее похолодели, голос дрожал.

– Мисс Лаванда, я должна вам кое-что сказать, что-то очень важное. Вы можете догадаться, о чем?

Энни никогда не предполагала, что мисс Лаванда сможет догадаться, но ее лицо сделалось бледным и мисс Лаванда сказала спокойным, тихим голосом, из которого исчезли все оттенки и искорки, отличавшие обыкновенно голос мисс Лаванды.

– Стивен Ирвинг дома?

– Как вы узнали? Кто вам сказал? – воскликнула Энни разочарованно, расстроенная тем, что ее опередили с сообщением.

– Никто. Я поняла это из того, как вы говорили.

– Он хотел бы прийти увидеть вас, – объявила Энни. – Могу я сообщить ему, что можно?

– Да, конечно, – с волнением произнесла мисс Лаванда. – Не вижу причин, почему бы ему не прийти. Только он придет, как старый друг.

У Энни было свое мнение на этот счет. Она поспешила в дом, чтобы на письменном столе мисс Лаванды написать записку.

«Ой, какая это прелесть жить на страницах книги, – радостно думала Энни. – Все будет хорошо. Должно выйти хорошо. И Пол получит мать по сердцу, и все будут счастливы. Но тогда мистер Ирвинг заберет мисс Лаванду, и один Бог знает, что сделается с этим каменным домиком. Так что тут две стороны, как, похоже, и у всего в этом мире.