Отчего все так сухо, подумал Роберт. Отчего мой рассказ получился такой сухой? Неужели человеческая коммуникация настолько бессильна передать подлинные чувства и крик души. Ведь я не передал сотой части своих переживаний и эмоций. Да. Я сидел дома и ждал телефонного звонка. Напряжение достигло апогея, и я прослезился, услышав по радио американский гимн. Сам по себе гимн для меня ничего не значил. Вероятно, я мог прослезиться от любой мелодии. Мое жизненное творчество потерпело полное фиаско. Вместе с дочерью я утратил смысл существования. Я лежал лицом к стене и ждал конца света. В водосточных трубах громыхал тающий снег. Я прислушивался к звукам улицы и думал о Руте. Старался себе представить, в какие условия попала моя сирота. Первые недели без Руты я вспоминаю как сплошной кошмар. Мною овладела пустота. Я был опустошен, и другие люди казались мне пустыми, недостойными интереса. В моей иссыхающей душе отчуждение приобрело царские права. Разговоры с людьми казались поддельными. Я наблюдал за собой со стороны, словно жил не я, а мой двойник. Не было ничего, что бы казалось достаточно важным. Жизнь текла, как во сне. О том страшном состоянии я бы мог рассказывать три часа подряд. Пробыв полгода в тюрьме одиночества, я отправился в Афганистан. Это не значит, будто я искал себе смерть. Скорее всего, это было усилие восстановить конкретную Деятельность. Меня должно было пробудить грубое дыхание смерти. Ха-ха-ха. Но у меня пропало настроение. Иду в свою гостиницу.

Роберт внезапно поднялся, собираясь уходить.

— Всего, — сказала Мари-Луиза, выждав минутку. — Встретимся в субботу в Монте-Карло, в гостинице «Насьональ» у Лонга. Потом поищем Хонду. Договорились?

— Да, — ответил Роберт. — И еще знай, я не из тех, которые плачут после первой неудачи. Я еще вернусь. Как сказал Кассиус Клей.

— Отлично, — улыбнулась Мари-Луиза. — Ты еще вернешься. Я в это верю. В другой раз будет веселее…

Тысячи болельщиков из Италии, Швейцарии, Испании, ФРГ, Франции съехались в Монте-Карло посмотреть на гонки. Еще в пятницу город дремал: гости в гостиницах или в казино, а местные на работе или дома. В субботу съехались желающие посмотреть тренировки. Лонг, хозяин гостиницы «Насьональ», вспомнил и первые гонки «Формулы-1» в Монако на большой приз 1929 года. С того времени он проявляет жгучий интерес к гонкам, и не только потому, что в такие дни гостиница переполнена, а, предоставив туристам террасу, он за несколько часов зарабатывает 3000 долларов. Лонг считал себя подлинным мордю дюспор [2] . Мари-Луиза с Томом прибыла первой и предупредила Лонга, что должен приехать Роберт Шарка, новоиспеченный дублер команды «Идеал». Она сказала Лонгу, что у Шарки незаурядные способности к «Формуле-1», а его Интеллектуальный коэффициент 140. На ступенях гостиницы «Насьональ» Роберт и встретился с Лонгом, крупным высоким стариком — седые волосы украшали правильное лицо и делали его солидным.

— Мари-Луиза уже здесь? — спросил Роберт.

— Да, ее комната с окнами на площадь.

— Вот как?

Лонг наклонился, словно готовясь сообщить величайшую тайну:

— Сенна показал на тренировках наилучшее время — 142 и 63 сотых километра в час. На старте в воскресенье он будет стоять первым. Место во втором ряду выиграли гонщики «Феррари» Бергер и Альборетто. Нельсон Пике будет стартовать из третьего ряда. В Монте-Карло победит ваша команда «Идеал». Я в этом уверен.

— Никогда нельзя быть в чем-либо до конца уверенным, — сказал Роберт. — Но дуэт бразильцев, конечно, впечатляет.

— Я счастлив, что могу оказать услугу представителю команды «Идеал», — сказал Лонг, провожая Роберта в комнату.

Стены комнаты были увешаны фотографиями гонщиков. Рядом с Ники Лаудой и Джимми Кларком фотографии гонщиков прежних лет около «Бугати» с мотором в 100 лошадиных сил. Старые машины выглядели странно рядом с «Макларенами» и «Феррари» десятикратной мощности.

— Где бы теперь могла быть Мари-Луиза? — спросил Роберт Лонга.

— Скорее всего, она внизу в кафе, — сказал хозяин гостиницы. — Желаю вам приятного отдыха. Солнце, пальмы, море, интригующие гонки и настоящий принц, вручающий награды — все здесь для удовольствия туристов и наслаждения гоночной общественности. Рад, что могу вам услужить.

Что-то тянуло Роберта к Мари-Луизе. Так или иначе, она была единственным человеком, который им глубоко интересовался, изучал его душу, самые укромные ее уголки.

Теперь и самому Роберту стал важен его Интеллектуальный коэффициент. Настроившись на откровенный разговор с примесью сентиментальности, Роберт спустился вниз и в маленьком кафе без труда нашел Мари-Луизу. Они сидели за столиком втроем. Вееровые пальмы, фонтан посреди холла создавали чарующую таинственную атмосферу. От столика к столику, как привидения, сновали официанты. Музыки не было. Но внутренняя музыка — она лилась из глаз гостей, из их жестов и интонаций.

Сухопарый долговязый шатен с пролысинами и веснушчатым лицом и должен был быть Томрм, приятелем Мари-Луизы, восемь раз кончавшим с собой и комментировавшим гонки «Формулы-1» для телевидения Нобля. Мари-Луиза же разговаривала с суперзвездой Нельсоном Пике. Роберт узнал его сразу. Ему часто приходилось видеть фотографии трехкратного чемпиона мира в разных газетах и журналах.

— Привет, Мари-Луиза, — подходя, поздоровался Роберт. — Уже пробуете предназначенное для гонок шампанское?

— Привет, Роберт. Нельсон, вот твой дублер, новый Дублер в команде «Идеал». Его Интеллектуальный коэффициент 140. По мнению Консилиума — весьма многообещающий гонщик. Большой талант, — жестом Мари-Луиза пригласила Роберта сесть.

— Как можно меньше пить, как можно больше Придираться — таков должен быть стиль инспекторши Комиссии, — сказал Роберт, усаживаясь подле Нельсона Пике. Другой на его месте смутился бы в присутствии знаменитости. Но Роберт был достаточно уверен в себе, чтобы не стесняться в подобной ситуации.

Нельсон Пике поправил ладонью свои длинные волосы и спросил, изучая Роберта задумчивым взглядом:

— Вы американец?

— Да, — сказал Роберт, — но я слышал, что в Нобле очень быстро можно приобрести гражданство. Так что я не совсем американец.

— Около года я жил в Калифорнии, — сказал Нельсон Пике, никак не комментируя этот период своей жизни.

— Каково было начало вашей карьеры? — скороговоркой спросил Том. Видимо, до этого момента разговор так и проходил: Том спрашивал, а бедняга Пике отвечал.

— Вернувшись в Бразилию, я тайком от домашних стал подрабатывать в гараже Алекса Бирейры. В 71-ом я выиграл национальное первенство, и моя фамилия появилась в газетах. В 72-ом я стал чемпионом Бразилии на спортивных автомобилях.