А меня душили обида и злость. Мало того, что Марка на месте не оказалось, так теперь еще и этот тип, непонятно каким образом оказавшийся именно сегодня в том же здании, сидит и щурится.

— А ты сам что здесь делаешь? — неожиданно агрессивно выпалила я.

— Сижу напротив тебя в кресле.

— Замечательно. Ты специально цепляешь меня?

— Научись правильно задавать вопросы, тогда будешь получать на них ответы.

Я на секунду отвернулась, сжала зубы и постаралась не сжать кулаки. Если где-то существовал клапан, предохраняющий меня от возгорания, то сейчас было самое время его повернуть. Нарочито медленно повернувшись, я с расстановкой произнесла:

— Можешь ли ты сказать мне, по какой причине ты оказался сегодня в этом здании?

Уголки губ Рена приподнялись. Гад! Теперь он улыбался.

— Молодец.

Я почувствовала, что сейчас меня точно порвет на мелкие кусочки, и уже приготовилась охватить максимальную зону поражения, когда Декстер заговорил вновь.

— Я хотел встретиться с Марком Стэндэдом.

— Зачем?

— По личным вопросам.

Снедаемая любопытством, я продолжала сверлить его взглядом. Интересно, есть ли шанс вытянуть из него больше?

— Хочешь сказать, это случайность, что мы встретились здесь этим утром?

— Да.

— Получается, ты тоже не знал о том, что он уехал в отпуск?

— Нет, я был занят другими делами. Однако теперь у меня есть пара вопросов, которые я намерен ему задать.

— Но это невозможно! — Вспомнив гранитно-бетонную решимость секретарши не выдать секретов босса, я подумала о том, что неплохо было бы побить ее тоже. Вот только все равно ничего не скажет, стерва, только вызовет охрану. — Придется отложить все вопросы на две недели, не так ли? И если твои могут подождать, то мои — увы.

— Я не люблю откладывать свои вопросы.

Я резко вскинула голову:

— Означает ли это, что ты намерен его найти?

Рен улыбнулся. Если улыбающимся можно было назвать питона, глаза которого никогда не теплеют.

— Да.

— Но как? Ты знаешь, куда он уехал?

Во мне вдруг проснулась надежда. Если Рен поедет к Стэндэду, то я просто обязана поехать с ним! Как угодно! Во что бы то ни стало!

— Скажи, ты поедешь к нему? Когда? — Огонь полыхал во мне все сильнее — от волнения я подалась вперед и почти сползла с кресла.

— Я намерен найти его, — после паузы ответил Рен, и мне показалось, что он знает все мои вопросы наперед. Даже те, о которых еще не знаю я сама.

— Тогда… Ты мог бы взять меня с собой?

Сердце пропустило удар — слишком важен был для меня ответ.

Рен молчал. Он однозначно наслаждался этой игрой в «господина» — конечно, ведь теперь в его руках были все козырные карты — делай что хочешь. И он делал. Долго молчал и рассматривал меня, словно насекомое. Наконец ответил:

— Почему я должен брать тебя с собой?

— Пожалуйста… Мне очень нужно увидеть его. Очень. Ты не представляешь, как сильно!

Лицо Декстера изменилось — стало замкнутым и отчужденным. Я впала в отчаяние:

— Хотя бы скажи мне, где он, и я попробую добраться туда сама!

— Я сказал, что пока не знаю, где он. Но узнаю.

— Черт! Тогда возьми меня с собой!

И Рен вдруг отрезал:

— А что ты можешь мне предложить?

— Я?

Я осеклась и замолчала. Предложить? Что предложить?

Взглянув на часы, он спокойно произнес:

— У тебя есть одна минута, чтобы объяснить мне, почему мне следует взять тебя с собой.

— Одна минута? Но что ты хочешь, чтобы я тебе предложила?

Прищуренные глаза недобро блеснули; мой собеседник еще раз посмотрел на часы — мол, время пошло, и демонстративно отвернулся.

— Я… — Лихорадочно соображая, какой ответ мог бы принести мне удачу в этом нелегком деле, я пыталась нести все, что приходило на ум. — Я совершенно не буду тебе мешать. Я буду молчать всю дорогу, буду вести себя тише воды, ниже травы…

Жадно вглядываясь в непроницаемое лицо, я пыталась нащупать правильный вариант:

— Я могу взять другую машину и следовать за тобой на расстоянии в двести метров, могу заплатить тебе…

Его лицо резко поскучнело, и я сменила тактику.

— Хорошо-хорошо! Я могу шутить все дорогу, петь песни, убирать с шоссе камни и поваленные деревья…

Мне казалось, или он едва сдерживался от того, чтобы не рассмеяться? Значит, я на правильном пути? Но через секунду полуулыбка исчезла, и я почти впала в отчаяние.