– Думаю, если вы оставите одного-двух, это не привлечёт к вам лишнего внимания. Не буду вас больше задерживать, поспешите.

– Как, - сказала Габи, подходя ко мне, - вы уже уходите? Вы ведь, пожалуй, можете надеяться на мою благосклонность.

До меня доносился слабый запах её тела, и от него кружилась голова. С трудом я произнёс:

– Я не особенно молод, не слишком красив и не хочу, чтобы вы отдались мне из благодарности.

– А ты горд, - прошептала Габи. – Ну же, не заставляй меня говорить того, чего женщине произносить нельзя.

– Чего же?

– Я хочу тебя. Иди ко мне.

Я больше не мог себя сдерживать. Слишком давно я не знал женщины. Я расстегнул на Габи пояс, обнажил её грудь и надолго прильнул к ней. Потом, немного отстранившись и впитывая всем существом её запах, я попросил:

– Скажи мне это ещё раз.

– Я хочу тебя, Шади.

Она стала раздевать меня – совсем иначе, чем я, медленными, ласкающими движениями – и неожиданно остановилась.

– А шрамы у тебя не только на лице, Шади. Откуда так много? Ты же не был на войне.

– Совсем недавно на меня напал ульф.

– Понимаю, и так несколько лет подряд, пять или шесть раз. Я в состоянии отличить свежие шрамы от старых. Ты счастливчик, Шади, если до сих пор жив. И ты ведь совсем не щёголь, зачем тебе лучшее шёлковое бельё? Его легче достать из раны, так ведь?

Я заткнул ей рот поцелуем, и больше мы ни о чём не говорили. Габи увлекла меня в спальню, и там мы окончательно стали похожи на детей, которые поняли, что взрослых рядом нет, и расшалились. Мы занимались любовью, потом ласкали друг друга, щекотали и дурачились, чтобы снова захотеть любви, а моя госпожа в окне отмеряла оставшееся нам время ночи. Наконец я почувствовал, что засыпаю, а Габи укрывает меня мягким одеялом.

Она разбудила меня ещё затемно, мы сидели за столиком, пили настой заваренных ею трав со странных запахом и вкусом, которых я не знал, и говорили о том, что невозможно обсуждать с женщиной, соблюдающей приличия. Например, как избежать нежеланного зачатия. При таких занятиях, как у Габи, женщине нужно много изворотливости и ума, чтобы, никого не прогневив, сохранить свою жизнь и здоровье. На миг я даже подумал о том, что не хотел бы больше ничего иного, только просыпаться каждый день рядом с той, с которой можно вот так разговаривать по утрам.

– Ты не слишком опытен, Шади, - сказала Габи. – Но если какая-то женщина заявит тебе, что ты плохой любовник, гони её прочь.

– Почему?

– Занимаясь любовью, ты не думаешь о том, что тебе должны, и как кому-то следует себя с тобой вести. Ты думаешь только о любви. Мне давно уже хотелось оказаться рядом с тобой. О тебе говорят в городе много странного, счастливчик.

– Что именно?

– Что ты самый опасный человек в Павии, что ты никогда не плачешь, что ты притворялся безумным, чтобы отомстить убийцам своего отца.

Я не стал объяснять ей, что после макового настоя уже нет нужды притворяться безумным, а только хмыкнул и сказал:

– Это была бы неплохая история для странствующих актёров.

Мы засмеялись.

Пора было расставаться.

– Прости. – Сказал я. – Мне надо уходить, и я даже не смогу сопроводить тебя в безопасное место.

– Я обязана тебе жизнью.

– Быть может, скоро наступят такие времена, что жизнь многим покажется хуже смерти.

– Не говори так. Что бы там ни было, чувствовать, что ты жив – прекрасно. В последнее время я оживала только от музыки, а сегодня была с тем, с кем захотела, и это, право же, ещё лучший способ. Пообещай мне, что постараешься себя сберечь, счастливчик.

Да что они все, сговорились, что ли? Габи провела рукой по моим волосам и сдержанно, почти как девушка, прикоснулась губами к виску. Я обнял её на прощанье и пошёл, не оглядываясь, к дому Миро.

Глава 4

Вторая и третья луна осени, 504 год от обряда Единения

К моему удивлению, я повсюду успел.

Миро, когда меня провели к нему слуги, ещё спал, подложив кулак под голову. Проснулся он сразу, как будто уже чего-то ожидал. Выслушав меня, мальчик ответил:

– Это важное поручение, и, возможно, тебе не стоило рассказывать мне о нём. Чем меньше людей знают, куда ты отправился, тем лучше.

– Я хочу, чтобы ты знал, чего примерно ожидать. Тебе надо будет продержаться, а это труднее, если не знаешь, надолго ли всё это.

– Достаточно было сказать, что появилось неотложное дело. Если ты так решил, значит, так оно и есть. Я продержусь, Шади. Если надо будет, я вооружу всех слуг.

– Береги мать. И пореже выходите за ворота.