После окончания войны ни для кого не было секретом, что Чарлз Полетти, бывший главой военной администрации союзников в Сицилии, тайно прибыл в Палермо по крайней мере за год до конца войны в Сицилии и долгое время жил на вилле одного из адвокатов мафии. Тайные высадки американцев сицилийского происхождения имели место и на побережье Трапани между Балестрате и Кастелламмаре, где много маленьких бухт и гаваней; там жили рыбаки, подчинявшиеся контролю мафии и сыгравшие позднее большую роль в нелегальной торговле наркотиками между гангстерами США и сицилийской мафией.

Как бы то ни было, но случай с платком и то обстоятельство, что американцы еще до того, как вошли в Виллальбу, разыскали дона Кало и взяли его с собой на глазах у всей округи, убедило людей, что эпилог войны, по крайней мере в тех краях, был делом, заранее согласованным между «друзьями друзей». Многие солдаты и офицеры оккупационных войск говорили на сицилийском диалекте с характерной для тех мест модуляцией; среди них было немало сыновей или внуков местных жителей, о которых еще помнили. Следовательно, они сами были наполовину местными жителями, от родителей своих унаследовавшими и почитавшими местные обычаи и законы, которые, хотя их веками хранила только память человеческая, были более действенны, чем писаные законы.

Тайный сговор между секретной службой США и гангстерами и между этими последними и сицилийской мафией породил весьма двусмысленное положение, оказавшееся очень благоприятным для восстановления в послевоенное время «почтенного общества» и усиления его власти в традиционных для мафии зонах. Более того, сложившиеся между вожаками мафии и главарями преступного мира США отношения и связи способствовали обновлению методов сицилийской мафии, ее инициативы и интересов и открыли для нее более широкое поле деятельности.

Во-первых, дон Калоджеро Виццини, в свое время один из наиболее рьяных сторонников фашизма, был вознагражден за услуги, оказанные союзникам. На следующий день после возвращения дона Кало в Виллальбу американский лейтенант Бир (из управления гражданскими делами в Муссомели) в помещении казармы местных карабинеров ввел его в должность мэра селения.

В день церемонии в Виллальбе присутствовало несколько приезжих, в частности доктор Калоджеро Вольпе из Монтедоро и священник Пиччилло из епархии Кальтанессстты. Последний нанес визит священникам — братьям дона Кало, желая этим как бы подчеркнуть узы, связывающие дом Виццини с церковью. И в самом деле, у дона Кало, кроме братьев-священников, было еще двое дядей-епископов.

За стенами же казармы другая группа верных и преданных друзей дона Кало, опьяненных таким завершением событий, орала во всю глотку: «Да здравствует мафия! Да здравствует преступность! Да здравствует дон Кало!»

В тот же вечер в доме Виццини, где присутствовали и несколько американских офицеров, собрались друзья дона Кало, которых удостоили звания союзников американцев и вручили разрешение на право ношения огнестрельного оружия, «дабы гарантировать от возможных нападений со стороны фашистов и дать им возможность достойно выполнять задания, доверенные им мэром Калоджеро Виццини, а также, если понадобится, поддержать королевских карабинеров». Так была восстановлена, с соблюдением всех атрибутов законности, что было давнишней мечтой мафии, личная гвардия дона Кало, в рядах которой находились самые известные преступники края.

Первой жертвой стал тот самый унтер-офицер карабинеров, который подписал разрешение на право ношения оружия, а именно Пьетро Пурпи; тело его, изрешеченное пулями, было найдено в одно прекрасное утро распростертым на площади Виллальбы.

В последующие дни нового мэра посетили, чтобы выразить свое уважение, представители союзных властей и наиболее известные деятели Сицилии, но еще более значительными были подарки — старинный обычай выражать почтение, — которые потекли со всех концов острова в маленькое селение Виллальба, ставшее неожиданно столь знаменитым и влиятельным. Военная комендатура союзников в Кальтаниссетте подарила коммуне Виллальбы два грузовика «фиат-621» и один трактор «павезе П-4», взятые из автопарка, брошенного итальянскими войсками. Грузовики пригодились для перевозки продуктов, предназначенных для черного рынка, а трактор был продан как железный лом. Друзья из Муссомели прислали 50 тысяч лир, изъятые из сберегательной кассы, а новый префект Кальтаниссетты адвокат Арканджело Каммарата, тот самый, который впоследствии стал директором ЭРАС — Института аграрной реформы в Сицилии — и оказался столь дурным администратором, что его имя несколько месяцев не сходило со страниц итальянской печати, прислал несколько пар обуви, позаимствованных на итальянских военных складах; муку, зерно и сыр преподнесли владельцы феодов, расположенных далеко от здешних мест, — наглядное свидетельство того, что влияние дона Кало распространялось далеко за пределы Виллальбы.

В тот момент дон Кало и другие главари консортерий не спешили с восстановлением своих традиционных методов давления в деревне, где начался мелкий бандитизм, явление, во все времена характерное для послевоенного периода. Перед ними открывалось значительно более выгодное поприще деятельности, сулившее немедленные и надежные барыши, да к тому же под незримым покровительством союзных властей, — а именно операции на черном рынке.

Члены мафии проникли во все звенья новой администрации, заняли должности в государственном и административном управлении и оказались в очень выгодном положении для осуществления контроля за движением товаров и за средствами транспорта.

Связь между представителями мафии и американцами сицилийского происхождения действовала безотказно. Доверенным переводчиком военной администрации союзников стал племянник дона Кало, Дамиано Лумиа, который вместе со своим дядей влез в американский танк, прибывший в Виллальбу. В военной комендатуре Нолы ответственную и деликатную должность занимал известный гангстер США Вито Дженовезе, родом из Кастельветрано, старый друг Калоджеро Виццини. Дженовезе был доверенным переводчиком полковника Полетти, главы военной администрации союзников в Сицилии.