Кало Виццини, главарь всей сицилийской мафии, защищая в Виллальбе «порядок», защищал престиж и власть всей системы, основой которой был образ мышления мафистских главарей консортерий. Тем не менее на эту среду, на этот образ мышления начали оказывать влияние интересы новых экономических сил, поэтому Виллальба и стала символом борьбы против твердыни, которую надо было взять приступом, меж тем как мафии предстояло защищать эту твердыню, иначе говоря, феодальную систему.

Вот причины, по которым Виллальба стала очагом почти всех антисоциальных и противозаконных выступлений, характерных для печального периода 1944—1956 годов, начало которым положило подлое нападение на коммуниста Джироламо Ли Каузи и социалиста Микеле Панталеоне [автора данной книги], выступивших на центральной площади Виллальбы, чтобы разъяснить крестьянам, собравшимся на этот мирный митинг, преимущества и выгоды, вытекавшие для них из аграрной реформы. Созыв этого митинга мафия сочла вызовом и провокацией, и дон Кало распорядился любыми средствами сорвать его.

16 сентября 1944 года в Виллальбу на грузовике прибыли коммунисты и социалисты во главе с депутатом парламента Ли Каузи и Панталеоне. Решив сорвать митинг, дон Кало начал с предупреждения. Его доверенные люди нарисовали черным лаком кресты на приветственных плакатах и транспарантах, вывешенных утром в честь ожидаемых гостей и ораторов. Когда грузовик прибыл на площадь, дон Кало подошел к приехавшим гостям и полуироническим, полуутрожающим тоном сказал: «Не окажете ли мне честь выпить чашку кофе?» А когда все очутились в баре, он предупредил их, цедя слова: «Виллальба — это своего рода монастырь, и посему не следует нарушать его покой. Если же вы, господа, — добавил он, — будете все же настаивать на своем, то по крайней мере обмозгуйте хорошенько, о чем будете говорить».

В назначенное время ораторы явились на площадь, где уже находился дон Кало в окружении своих головорезов. Когда Ли Каузи заговорил о нищенских условиях жизни крестьян Виллальбы, дон Кало тотчас же прервал его возгласом: «Это ложь!», что послужило сигналом — раздалось несколько выстрелов, полетели ручные гранаты. Народ бросился в переулочки, примыкавшие к площади, а головорезы, открывшие огонь, сочли, что теперь самое время смыться. Около раненого Ли Каузи остался только тот местный социалист, который был истинной мишенью мафистов [53] . В итоге нападения 18 человек были ранены, и среди них Ли Каузи. На следующий день, когда раненые находились еще в больнице, к Ли Каузи явился эмиссар дона Кало, принес ему извинения старого главаря мафии и тут же предложил «примирение», но был выгнан раненым.

Нападавшие, в том числе и дон Кало, были привлечены к ответственности за учиненное кровопролитие, но когда началось следствие, мафия пустила в ход весь арсенал средств, которыми она располагала, — интриги, связи, заинтересованность и соучастие разных лиц. Судебное дело, начавшееся сразу же после событий, то есть осенью 1944 года, было закончено лишь в январе 1958 года. Тем временем в результате неоднократных указов об амнистии и сокращении сроков наказания обвиняемые смогли избавиться от тюремного заключения. Таким образом, к концу судебного дела лишь некоторым из них пришлось бы отсидеть несколько месяцев. Но и они были избавлены от этого по первомайской амнистии президента республики 1958 года, не отсидев и одного дня в тюрьме, а ряд бывших обвиняемых по этому делу успели уже совершить тем временем другие преступления.

Хотя против виновников кровопролитий, вначале скрывавшихся от правосудия, и было возбуждено судебное дело, они оставались на свободе. Два года спустя три толстые папки по этому делу «затерялись» в канцелярии суда Кальтаниссетты.

На основе иска, возбужденного по поводу давления, оказанного на решение суда, кассационный суд распорядился 4 февраля 1947 года передать все дело суду присяжных в Козенце, но и это решение затерялось среди бумаг прокуратуры в Кальтаниссетте. Это предписание кассационного суда было разыскано лишь после парламентского запроса депутата-коммуниста Фаусто Гулло, бывшего одно время министром юстиции. Лишь 7 апреля 1949 года, спустя 5 лет после имевших место событий, суд присяжных в Катандзаро выдал ордер на арест обвиняемых, но 25-го того же месяца этот ордер был аннулирован.

В конце концов в ноябре 1949 года дело разбиралось судом присяжных в Козенце и обвиняемые были приговорены к 8 годам и 6 месяцам тюремного заключения. Обвиняемые и главный прокурор обжаловали приговор.

Апелляционный суд Катандзаро отклонил апелляцию обвиняемых и главного прокурора, но уменьшил срок наказания еще на 2 года, признав некоторые обстоятельства смягчающими вину. Этот приговор был также обжалован обвиняемыми, но кассационный суд спустя 3 года оставил его в силе.

Когда 14 лет спустя, как мы писали, приговор окончательно вступил в силу, мафисты Виллальбы смогли воспользоваться помилованием президента республики Гронки, меж тем как некоторые из них должны были снова предстать перед правосудием по обвинению в совершении новых преступлений. Но на сей раз дону Кало не пришлось порадоваться очередной победе над правосудием, ибо за четыре года до этого он умер. Он умер в своем доме, окруженный уважением и почтением местных жителей и многих видных граждан Сицилии.

Это нападение мафистов в Виллальбе было, по существу, проведением в жизнь одного из пунктов программы, принятой на совещании в Палермо 9 декабря 1943 года, — воспрепятствовать даже путем насилия проведению митингов тех партий, которые выступают против отделения Сицилии от единого итальянского государства. Другой пункт программы — восстановление боевых групп — был осуществлен с созданием ЭВИС, Добровольческой армии бойцов за независимую Сицилию, во главе которой намечалось поставить бандита Джулиано.

С помощью ЭВИС мафия рассчитывала достигнуть двух целей: во-первых, как-то прибрать к рукам и поставить под свой контроль бандитизм, который усиливался с каждым днем, угрожая уже феодам; и во-вторых, использовать его как орудие защиты определенных политических и социальных позиций.

Участие Сальваторе Джулиано и других главарей бандитов в ЭВИС означало применение новых, кровавых методов политической борьбы.