Но я пишу не об убийстве президента, а о книге. Она сделана в той репортажной и доверительной манере, которая не скрывает неблаговидные нюансы личных соперничеств и мелочных побуждений. Но в то же время она написана торжественно, как развернутая эпитафия, как надгробный памятник герою. Как ни странно, но и в этой своей двойственности она возвращает нас к той же традиции античного мифа, где соперничество, гнев, хитрость, даже предательство никак не умаляют величия.

В книге явственно звучит мотив рока и зловещих предвестий. Однажды Кеннеди сказал, что начиная с 1840 года каждый президент, избираемый через каждые двадцать лет, - Гаррисон, Линкольн, Гартфилд, Маккинли и Франклин Рузвельт - погибал на своем посту. Причуда истории, и Кеннеди смеялся над ней20.

Техас занимает первое место в США по числу убийств, а «большой Д.» первое место в Техасе. В одном 1963 году ко дню 22 ноября в Далласе было совершено 110 убийств. Насильственная смерть стала частью его обычного образа жизни.

Однако Ли Хорви Освальд, одинокий убийца с комплексом неполноценности, входит на страницы книги Манчестера как вестник грядущего несчастья, хотя не имеет никакого отношения к политическим врагам президента. Не будем вступать здесь в спор с этой отнюдь не доказанной версией автора: она аргументированно оспорена в предисловии. К тому же речь идет не о реальности, а о варианте мифа, предложенном Манчестером и довольно распространенном в Штатах.

Самой трагической и героической фигурой стала в книге вдова президента. Такова была в этот момент траура всеобщая потребность нации. Энтузиазм публики в момент трагического потрясения требует персонификации.

«...Она никогда не думала о том, что благодаря ее мужественному поведению, которое видела вся страна, сама она сохранилась в памяти миллионов. В возрасте тридцати четырех лет она стала национальным институтом.

...Все, что бы она ни делала, сразу же становилось традицией... Любое сообщение о ней превращалось в сенсационное известие».

Надо ли удивляться, негодовать или смеяться по поводу тех нелепых, бульварных и пошлых форм, в которые нация облекала свое сочувствие вдове президента. «Мужчина в жизни Джекки» (пока еще речь шла о Джоне Кеннеди), «Как леди Бэрд, сама того не желая, оскорбила Джекки», «Тайна в жизни Джекки» - подобными заголовками запестрели страницы журналов.

Такова природа сенсации, вышедшей из недр общественного мнения, как некогда Афина Паллада в полном вооружении, с копьем и щитом из головы отца своего Зевса.

«...и вот общественное мненье, 

пружина чести, наш кумир, 

и вот на чем вертится мир».

Общественное мнение непостоянно и даже ветрено, как говорили в старину, но все же вензеля, которые оно выписывает, приближаются к кривой, имеющей научное название синусоиды, и, вероятно, поддаются математическому расчету.

На самое горячее публичное сочувствие оказываются всегда накладные расходы любопытства, зависти, чувства собственного превосходства или, напротив, компенсации собственной неполноценности. В психозе по поводу веточки трилистника, возложенной в годовщину смерти на могилу президента его вдовой Джекки, уже было заложено зерно новой перипетии, переменяющей события к противоположному.

Когда Марию Каллас, бывшую возлюбленную Аристотелиса Онасиса, репортеры с присущей нм бесцеремонностью спросили, что думает она о своей преемнице, то оперная примадонна, едва ли когда-нибудь изучавшая основы социологии, ответила в полном согласии с социологической теорией «ролей»: «У каждого в жизни есть своя роль. Роль вдовы президента - величественна. Сменить такую роль - ошибка». Впрочем, может быть, она сказала это как актриса.

Прославленная оперная дива Греции приняла предложение знаменитого итальянского режиссера Пьера Паоло Пазолини и отправилась сниматься в роли Медеи в экранизации античного мифа в варианте Еврипида.

А героиня современного мифа Джекки Кеннеди вновь появилась на обложках и первых страницах иллюстрированных еженедельников в качестве Джекки Онасис - супруги одного из богатейших нефтяных магнатов Греции и новой хозяйки знаменитой яхты «Кристина».

Если прав был Шекспир, написавший: «Весь мир - театр, все люди в нем актеры И каждый не одну играет роль»; если правы социологи, цитирующие эту поэтическую метафору в обоснование своей научной гипотезы «ролей», которые один и тот же человек исполняет в различных социальных аспектах своего бытия, то новая роль, принятая на себя Джекки Онасис, сильно отличается от благородной роли первой леди Америки, ее «демократического величества», как и от трагической, скорбной роли вдовы президента.

Молодая женщина, рано потерявшая мужа, привлекательная, обеспеченная, известная, снова выходит замуж - в этом нет ровно ничего из ряда вон выходящего или странного.

Но Джекки Кеннеди, ставшая Джекки Онасис, заняла совсем другое место на современном газетно-журнальном Олимпе, в системе современной мифологии.

Если переложить закон синусоиды общественного мнения в термины литературы, то драматургия сенсации восходит к классической поэтике Аристотеля. Потому что, как и древнегреческая драма, в основе своей она имеет миф.