– Ах…ы…ука! – Он не может произнести согласные из-за разбухшей челюсти. Ей удается ухватить нападающего за волосы, и она вдавливает его лицом в гравий, пытаясь забраться на него сверху.

В ярости он втыкает нож ей в подмышку. Удар неловкий и неглубокий, до сердца не достает, но женщина вскрикивает и подается назад, инстинктивно зажимая рану рукой. Незнакомец успевает воспользоваться ситуацией, перекатывается на Зору, прижав ее плечи коленями к земле. Та, может, телом и похожа на борца, но на ринге ей бороться не доводилось.

– У меня же дети, – она плачет от боли в ране в боку. Задето легкое, на губах появляются пузырьки крови.

Никогда еще она не испытывала такого страха. Даже в те времена, когда ей было четыре года, и весь город раздирали постоянные стычки на почве расизма, негров вытаскивали за волосы прямо из трамваев на улицу и забивали до смерти; отцу тогда удалось спастись бегством, спрятав ее под пальто.

Даже в то время, когда она боялась, что новорожденный Мартин умрет, и заперлась с ним в комнате, отослала всех прочь, каждую минуту в течение следующих двух месяцев боролась со смертью один на один и победила.

– Они сейчас проснутся, – сквозь резкую боль выдыхает она. – Нелла начнет готовить малышам завтрак, одевать их в школу, а Мартин будет вырываться, чтобы сделать все самому, и в результате наденет ботинки не на ту ногу. – Из груди вырывается полукашель-полувсхлип. Мысли в голове путаются, она понимает, что ее начинает охватывать истерика. – А близнецы… Они живут какой-то своей тайной жизнью, эта парочка. Нелла не справится одна. Такая ответственность… Мне же только двадцать восемь. Я хочу видеть, как они растут. Пожалуйста…

Мужчина молча мотает головой и резким движением втыкает нож.

В карман ее комбинезона он засовывает бейсбольную карточку: Джеки Робинсон, дальняя часть поля в «Бруклин Доджерс». Недавно забрал ее у Джин-Сок. Блестящие звездочки, связанные друг с другом сквозь времена. Созвездие убийств.

Взамен берет металлическую букву «Z» из старого типографского набора, которую женщина носила как талисман. Отец Зоры как-то принес ее домой с работы. «Этот шрифт погиб в честной борьбе, – сказал он, раздавая всем детям по букве со штампом закрывшегося шрифтолитейного завода „Барнхарт бразерз энд Спиндлер“, а потом добавил: – Прогресс нельзя остановить».

Для Зоры война закончена. Дальше прогресс пойдет без нее.

– Стажерам привет! – Мэтт Хэррисон приближается к столу вместе с пожилым джентльменом в синем костюме, таким элегантным дедушкой-стилягой.

– И редакторам привет! – Кирби незаметно кладет папочку сверху на письмо, которое составляет для адвоката предполагаемых малолетних убийц Джулии Мэдригал. Их защищали вместе, а это что-нибудь да значит – парни решили не топить друг друга в обмен на короткий срок.

Она примостилась на корточках у стола одного из редакторов по культуре: Дэн в командировке, к тому же у него нет своего постоянного места. Ее задание – собрать всю информацию по Сэмми Соса и Грегу Мэддоксу, которая будет очень нужна в случае победы «Кабз».

– Хотела бы заняться реальным делом? – спрашивает Мэтт, раскачиваясь на каблуках, он явно в прекрасном расположении духа.

Ведь знала, что лучше не попадаться ему на глаза! Вот черт…

– Вы думаете, у меня получится? – По ее тону понятно, что она говорит «смотря каким».

– Слышала о наводнении сегодня утром?

– Как не слышать, половину делового квартала эвакуировали.

– Убытки оценивают в миллионы долларов. Сообщают, что рыба плавает в подвалах Выставочного центра. Назовем это «Великим чикагским наводнением», наподобие «Великого чикагского пожара».

– Исторические отсылки? Мне нравится. Они случайно пробили старую угольную шахту, так?

– И вся река туда хлынула. Такова официальная версия. Но мистер Браун, – он указывает на разодетого старикана, – придерживается другого мнения, и я надеялся, что тебе будет интересно взять у него интервью. Конечно, если у тебя есть время.

– Вы серьезно?

– Обычно я не даю стажерам темы другого отдела, но в этом происшествии столько непонятного, что мы стараемся осветить его со всех сторон.

– Ну хорошо, – пожимает плечами Кирби.

– Вот и молодец! Мистер Браун, пожалуйста, присаживайтесь. – Мэтт подвигает стул и остается стоять рядом, сложив руки на груди. – Не обращай на меня внимания. Я постою, посмотрю.

– Подождите, сейчас ручку найду, – Кирби шарит в ящике стола.

– Надеюсь, это не займет у вас много времени. – Старикан бросает укоризненный взгляд на Мэтта. Очень тонкие, едва заметные брови придают ему особенно жалостливый вид. Руки слегка трясутся – болезнь Паркинсона или просто возраст. По всей видимости, ему около восьмидесяти. Интересно, он так разоделся по поводу этого визита?