– Я не слышал эту историю.

– Да, было такое. Так вот. Потом я сказала, что рада возвращению в Чикаго, и спросила Грега Мэддокса, нравится ли ему жить здесь, а он среагировал как-то странно.

– Что ты имеешь в виду под «странно»?

Кирби листает блокнот:

– Я записала, когда вышла на улицу. Вот: «Чего ради мне куда-то уезжать? Люди здесь очень дружелюбны. Я имею в виду не только болельщики, но и таксисты, носильщики в отелях, просто прохожие. В других городах люди ведут себя так, словно делают тебе одолжение». После этого он подмигнул и стал называть свои любимые ругательства.

– Ты записала?

– Нет, он быстро перескочил на другую тему. Но хотела. Подумала, может пригодиться. Например, «Чикаго наших бейсболистов: пятерка любимых ресторанов, парков, клубов и мест для развлечений». Все такое. Но тут пришел Лефевр, и я удалилась, чтобы они могли готовиться к игре. Потом я подумала, а с чего это Мэддокс вдруг такое ляпнул.

– Есть у меня соображение.

– Думаешь, он планирует сменить команду?

– Или обдумывает такую возможность. Грег всегда и все держит под контролем. Любит доводить ситуацию до крайности. Определенно, он тебя разыграл. Из этого следует, что нам нужно приглядеть за этой ситуацией.

– Как же «Кабз», если он хочет свалить?

– Да какая разница! Надо использовать любую возможность играть в бейсбол так, как тебе хочется и как считаешь нужным. Он сейчас в отличной форме.

– Неужели? Ты действительно так считаешь?

– Ты отлично знаешь, как я считаю, упрямица.

– Ну да.

Кирби ласково подталкивает его в плечо. Ее кожа нагрелась от солнца, и он чувствует тепло, словно ожог, даже через рубашку.

– Что там еще у тебя в рукаве? – Дэн слегка отодвигается, с нарочито спокойным видом. В голове проносится: «Веласкес, ты смешон! Тебе что, пятнадцать лет?»

– Дай мне шанс! Они часто играют в покер.

– Да, тут лучше ты пойдешь, а не я. Из меня отвратный мастер блефа. Давай, нам пора идти.

– А оттуда мы не можем посмотреть? – Кирби указывает на зеленое табло, нависающее по центру над открытой трибуной.

Он и сам только что об этом подумал. Такое красивое. Истинно американское: четкий белый шрифт и окна, которые открываются между перекладинами, когда переворачиваются цифры.

– Да, так тебя туда и пустили. Не бывать такому никогда. Это одно из немногих до сих пор действующих ручных табло. Там отличная охрана, посторонним вход воспрещен.

– Но ты был там.

– Я заслужил это почетное право.

– Да ладно! Как тебе удалось?

– Я делал биографический очерк о мужчине, который переворачивает цифры. Он занимается этим всю жизнь, стал легендой.

– Как думаешь, он разрешит мне перевернуть цифру один раз?

– У тебя нет шансов. И потом, я уже понял, как устроена твоя голова. Тебе хочется туда попасть лишь потому, что это строжайше запрещено.

– Мне кажется, на самом деле это тайный джентльменский клуб, где самые влиятельные мужи Америки планируют будущее страны с коктейлями и при стриптизершах, в то время как внизу ничего не подозревающие игроки играют в мяч.

– На самом деле это пустая комната с потертым полом, которая нагревается как сковородка.

– Ну конечно! Именно так и сказал бы истинный защитник тайного общества.

– Ладно, постараюсь сводить тебя когда-нибудь. Но после того, как ты пройдешь обряд посвящения и освоишь секретное рукопожатие.

– Обещаешь?

– Клянусь перед лицом сидящего там человека. При одном условии: когда мы предстанем пред очи моих коллег в ложе для прессы, ты сделаешь вид, что получила от меня настоящую взбучку за непрофессиональное поведение и глубоко раскаиваешься.

– Очень глубоко, – усмехается Кирби. – Но ловлю тебя на слове, Веласкес.

– Верь мне!

Зря он волновался, что Кирби не впишется. Она действительно не вписывается и благодаря этому приобретает особое очарование.

– Здесь как в Организации Объединенных Наций, но видно лучше, – шутит Кирби, оглядывая ряды телефонов и мужчин, сидящих за табличками с названиями периодических изданий. Они делают пометки или тараторят в телефонную трубку всякий вздор, какой обычно предшествует репортажу с матча.

– Да, только здесь все намного серьезнее.

Кирби смеется, и это как раз то, чего ему сейчас хочется.

– Конечно, что мир во всем мире по сравнению с бейсболом?

– Это твой стажер? – спрашивает Кевин. – Мне, пожалуй, тоже надо такого завести. А белье она стирает?

– Пока не доверяю, – быстро находится Дэн. – Но умеет раздобыть хорошие цитаты.

– Дашь попользоваться?

Дэн готов кинуться на защиту Кирби, но та парирует первой:

– Конечно, но я требую прибавки к жалованью. Сколько будет даром, умноженное на два?