Шрифт:
– Вот черт, так у этой ведьмы есть друзья! Понятия не имел. – Он вытащил мятую сигаретную пачку и зажег окурок. – А что я за это получу? В смысле – если покажу тебе дорогу?
Она больше не была уверена, что мужчина пьян. В его взгляде вдруг появилась ясность, от которой ей стало страшно. А что, если он запомнит ее?
– Что ты хочешь за то, чтобы проводить меня к ней? – Она понизила голос почти до шепота. Не нужно, чтобы посторонние слышали их разговор.
– Может, пару сотен. Да, пожалуй, достаточно. – Мужчина улыбнулся.
– Получишь три, если покажешь, где она живет. Договорились?
Мужчина кивнул, пошлепал губами.
Она достала кошелек и отсчитала три сотенных, мужчина наблюдал с довольной ухмылкой. Получив деньги, он придержал ей дверь и жестом пригласил войти.
В ноздри ей ударил сладковатый тошнотворный запах. Она достала из кармана носовой платок и прижала его к носу и рту, чтобы не вырвало. Мужчина захихикал над ее реакцией.
Лестница оказалась длинной. Когда глаза привыкли к темноте, глубоко внизу она увидела слабый свет. – Смотри не упади. Здесь может быть скользко.
Мужчина осторожно взял ее под локоть, и она передернулась от прикосновения.
– Ладно, ладно, – вздохнул он. – Понимаю. Думаешь, я роюсь в помойках или вроде того? Он убрал руку, и она поняла, что он и правда обиделся.
Гадость, подумала она. Ты сам – одна большая помойка.
Когда она вошла в огромный зал, то сначала не поверила своим глазам. Зал был с небольшое футбольное поле и добрых десять метров в высоту. Везде набросаны одеяла, расставлены картонные лачужки, горят костры. А у огня в страшной тесноте лежали и сидели люди.
Но всего заметнее было молчание.
Слышались только шепот и тихий храп.
Во всем этом было что-то уважительное. Словно живущие здесь, внизу, когда-то договорились не мешать друг другу, давать жить другим и хлопотать только о своих собственных заботах.
Мужчина опередил ее, она следовала за ним среди теней. Никто, кажется, не обращал на нее внимания.
Мужчина замедлил шаг и остановился.
– Вот тут она, ведьма. – Он указал на шалаш, сложенный из черных мусорных мешков, достаточно просторный, чтобы в нем поместились человека четыре, а то и больше. Вход был занавешен синим пледом. – Я пошел. Если она спросит, кто показал путь, скажи – Бёрье.
– Конечно. Спасибо за помощь.
Мужчина повернулся и ушел тем же путем, каким они пришли.
Присев на корточки, она увидела, что в шалаше кто-то ворочается. Она медленно отвела платок ото рта, осторожно вдохнула. Воздух был спертым и душным, и она стала дышать ртом. Вынула рояльную струну, спрятала в ладони.
– Фредрика? – прошептала она. – Ты там? Мне надо поговорить с тобой.
Она придвинулась поближе к входу, достала “поляроид” из сумочки и осторожно отогнула одеяло.
Если у позора есть запах, то именно он ударил ей в ноздри.
Мыльный дворец
Анн-Бритт позвонила по внутреннему телефону: пришла Линнея Лундстрём. София встретила девочку в приемной.
Как и с Ульрикой, София решила разрабатывать с Линнеей трехшаговую модель.
На первой стадии терапии речь шла только о стабилизации и доверии. Ключевые слова – поддержка и структурирование. София надеялась, что ни Ульрике, ни Линнее лекарства не понадобятся. Однако применения медикаментов нельзя было исключать. На второй стадии полагалось вспоминать и перерабатывать, обсуждать и вновь переживать сексуальную травму. И наконец, в последней фазе следовало отделить травматические переживания от сексуального опыта в настоящем и будущем.
Софию поразил рассказ Ульрики о незнакомце из пивной. Встреча с тем парнем оказалась для Ульрики чисто сексуальным переживанием и явно пошла на пользу девушке.
Ее много раз насиловали, она страдала от вульводинии. Встреча с незнакомцем помогла Ульрике расслабиться, и она – сознательно или бессознательно – опытным путем определила, что есть интимность и что есть сексуальность.
Потом София вспомнила реакцию Ульрики на фотографию Вигго Дюрера. Дюрер сыграл важную роль во взрослении Линнеи.
А какую роль он мог играть в жизни Ульрики?
Линнея Лундстрём села на стул для посетителей.
– Будто и не уходила. Я так больна, что мне надо ходить сюда каждый день?
София исполнилась признательности: Линнея настолько расслабилась, что даже шутит.
– Нет, это не требуется. Но для начала хорошо бы нам с тобой поближе узнать друг друга.
Первые десять минут прошли спокойно. Говорили об обычном состоянии Линнеи, физическом и психическом.
Мало-помалу София уводила разговор к теме, которая на самом деле была причиной ее встреч с Линнеей: отношение девочки к отцу.