Во время строительства одного из огромных олимпийских стадионов ему удалось получить работу – он подносил кирпичи и строительный раствор. Его дядя, бедный рабочий, помог ему с жильем, но потом, когда дядя получил серьезное увечье и попал в больницу, заботиться о нем стало некому. Его родители к тому времени уже умерли, братьев и сестер или каких-либо других родственников, к которым он мог бы обратиться за помощью, у него не было.

На полицейском допросе он рассказал, что с ним и с дядей обращались, как с рабами, эксплуатируя их в условиях, сопоставимых с апартеидом. Он проработал на стройке пять месяцев, но даже не мог помыслить о том, чтобы когда-нибудь стать полноправным гражданином города.

В соответствии со старой системой “хукоу” [2] он был прописан у себя в деревне, далеко от города, и поэтому по месту жительства и работы оказался почти совершенно бесправным.

Из-за этого ему и пришлось отправиться в Швецию, где находятся единственные оставшиеся у него родственники. Где именно они живут, он не знает, но, по словам дяди, они обещали связаться с ним, как только он приедет.

В новую страну он прибыл, имея при себе лишь надетую на нем одежду, мобильный телефон и пятьдесят американских долларов.

Никаких номеров, эс-эм-эс или фотографий, способных что-либо о нем сообщить, в телефоне не было.

Телефон был попросту совершенно новым, им еще ни разу не пользовались.

Однако кое-что от полиции мальчик утаил: номер телефона, записанный на клочке бумаги и спрятанный в левом ботинке. Номер, по которому ему следовало позвонить, как только он сумеет сбежать из лагеря.

страна,

в которой он оказался, на Китай не походила. Все было таким чистым и пустым. Идя по окончании допроса в сопровождении двоих полицейских по пустынным коридорам аэропорта, он гадал: неужели Европа так и выглядит?

Мужчина, сочинивший ему прошлое, давший номер телефона и снабдивший его деньгами и трубкой, говорил, что за последние четыре года благополучно переправил более семидесяти детей в разные части Европы.

Он сказал, что большинство контактов у него в стране под названием Бельгия, где можно заработать много денег. Работа заключается в прислуживании богатым людям, и если ты проявляешь осторожность и ответственно относишься к своим обязанностям, то можешь разбогатеть и сам. Однако в Бельгии существует риск, там нельзя слишком привлекать к себе внимание.

Вообще нельзя показываться на улице.

Швеция надежнее. Там чаще всего работают в ресторане и можно свободно перемещаться. Платят, правда, похуже, но, если повезет, там тоже можно заработать много денег, в зависимости от того, на какие услуги будет спрос.

В Швеции имеются люди, желающие того же, что и люди в Бельгии.

лагерь

располагался не очень далеко от аэропорта, и полицейские доставили его туда на обычной машине. Он остался в лагере на ночь, и его поместили в комнате с чернокожим мальчиком, который не знал ни китайского, ни английского.

Матрас, на котором он спал, был чистым, но пах чем-то затхлым.

Уже на следующий день он позвонил по телефону на бумажке, и женский голос объяснил ему, как добраться до станции, чтобы сесть на поезд, идущий в Стокгольм. По прибытии ему следовало снова позвонить для получения дальнейших инструкций.

поезд

показался ему теплым и уютным. Он быстро и почти беззвучно помчал мальчика через белый от снега город. Однако то ли случаю, то ли судьбе было угодно иное – до Центрального вокзала Стокгольма он так и не доехал.

Через несколько станций напротив него села красивая блондинка. Она долго смотрела на него, и он понял: ей известно, что он один. Не только в поезде, но и в целом мире.

Когда поезд остановился в следующий раз, блондинка встала и взяла его за руку. Она кивнула в сторону выхода, и он не воспротивился.

Его словно бы коснулся ангел, и он последовал за ней, как в трансе.

Они взяли такси и поехали по городу. Он увидел, что город окружен водой, и ему это показалось красивым. Транспорта не так много, как дома. Чище и, наверное, легче дышать.

Он задумался о судьбе и случайности, на мгновение задавшись вопросом, почему он сидит здесь с этой женщиной. Но когда она повернулась к нему и улыбнулась, вопрос сразу отпал.

Дома его обычно спрашивали, что он умеет, щупали его руки, чтобы определить, достаточно ли у него сил. Задавали вопросы, которые он лишь делал вид, что понимает.

Поначалу всегда сомневались. Потом иногда все-таки выбирали его.

А женщина выбрала его, хоть он для нее ничего не сделал, – так еще не поступал никто.