Вводя в поэзию через образ старика Державина понятие пушкинской чести, Самойлов выводит тему за рамки военного времени. Это понятие распространяется на все времена. Каждое поколение должно иметь своего невольника чести, чтобы получить право на державинскую лиру. Мирное время не упрощает судьбу избранника: Пушкин в войнах не участвовал...

С именем Пушкина связано множество имен, привлекающих наше внимание лишь потому, что они были с ним связаны. Нас живо интересуют не только его ближайшие друзья или враги, но и отдаленные корреспонденты, случайные знакомые. Но, кроме целой галереи лиц, в ином случае представлявших бы интерес разве что для узкого круга историков, Пушкин оставил нам ряд символов, своеобразные модели отношений.

Пушкин и лицейские друзья.

Пушкин и Василий Львович: гениальный подросток и посредственный стихотворец, связанные родственными узами.

Пушкин и Жуковский.

Пушкин и Николай.

Пушкин и Наталья Николаевна.

Пушкин и Булгарин.

Пушкин и Дантес.

И т. д., и т. д.

Мы привыкли пользоваться этими моделями для обозначения сходных ситуаций, повторяющихся в жизни. Про когото говорят: «Это его Гончарова». Или: «Статья попахивает Фаддеем Венедиктовичем». Иногда шутят: «Тут надо бы Дантеса»... Нередки случаи, когда школьные друзья регулярно встречаются 19 октября и уж непременно поют: «Куда бы нас ни бросила судьбина».

Замечательно, что при всех подобных ситуациях из модели изымается сам Пушкин. Когда мы говорим: «Это его Гончарова», то вовсе не подразумеваем, что он - гениальный поэт. Просто - любит. И поминая Булгарина, имеем в виду лишь методы его критик, а не то, что они направлены против гения. В еще большей степени это относится к шутке с Дантесом. Мы понимаем: повториться с большим или меньшим приближением к модели могут характеры, ситуации - все, кроме Пушкина. Он неповторим. И для конкретных вариантов модели не нужен. Он ее создал в общезначимом смысле, и этого достаточно: жизнь, как правило, развивается без постоянного участия в ней гения.

Самойлов включает в обиход еще одну модель, связанную с Пушкиным и абстрагированную от него, от лицейского экзамена 1815 года. Перефразируя знаменитые строки, можно сказать так: в каждом поколении Пушкина может не быть, но Державин быть обязан. Тот самый Державин, который, пусть он

...льстец и скаред

И в чинах, но разумом велик.

Знал, что лиры запросто не дарят...

Этот Державин может как угодно отличаться от своего прототипа, изменяться под влиянием времени. Но главное свое назначение должен выполнить: заметить достойного лиры невольника чести и благословить только его, не считаясь ни с трудностями, ни с соблазнами. Иначе он не «старик Державин», мимо него пройдет история и великая традиция российской поэзии, начатая благословением Пушкина.

Державин благословил Пушкина, передав ему свою лиру. Но обозначил этот торжественный акт Пушкин. Он осознал рождение великой традиции и как бы узаконил ее, в свою очередь передавая лиру следующим поколениям:

Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит.

Душа - в заветной лире. Звук лиры всякий раз воскрешает душу поэта. Но заставить лиру звучать может только новый поэт. Вместе с лирой Пушкин и вверяет свою славу будущему поэту. О чем бы тот ни пел, без этих струн ему уже не обойтись. А звуки лиры будут разносить «слух обо мне».

«Памятник» написан почти полтора столетия тому назад. Традиция пушкинской лиры набирает силу.

Жив будет хоть один пиит.

Примечания

1 Влияние на детскую психологию простого чтения вслух одной главы «Евгения Онегина» превосходно описал Р. Фрайерман в рассказе «Начало».

2 Известный ресторатор (Прим. Пушкина).

3 Напомню, кстати, что посвящение появилось после того, как были написаны первые три главы, то есть к тому времени, когда основные авторские позиции откристаллизовались достаточно ясно.

4 А. С. Пушкин. Наброски предисловия к «Борису Годунову».
– Поли. собр. соч. в 6-ти т. Т. 6. М., ГИХЛ, 1950, стр. 119.

5 19 октября 1825 года.

6 Прочь, непосвященные! (лат.) - эпиграф к стихотворению «Поэт и толпа».

7 Н. Дмитриева. Изображение и слово. М., «Искусство», 1962, стр. 26.

8 Единственный намек проскальзывает в том месте, когда Онегин неожиданно появляется на именинах: «И утренней луны бледней, // И трепетней гонимой лани, // Она темнеющих очей // Не подымает»... Но темнеть могут и светлые глаза.

9 С. Бонди. О романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин». М., «Детская литература», 1967, стр. 34.

10 Цит. по кн.: Н. Л. Бродский. Комментарии к «Евгению Онегину». М., «Мир», 1932. стр. 110.

11 Удивительно, что П. А. Катенин («коему прекрасный поэтический талант не мешает быть и тонким критиком».
– А. С. Пушкин), который заметил Пушкину, что «переход от Татьяны, уездной барышни, к Татьяне, знатной даме, становится слишком неожиданным и необъяснимым», не оценил в этом смысле московский период.