Товарищ Кириленко, будучи опытным партаппаратчиком, не мог не понимать этого. А потому следует признать, что вероятность прямых контактов между ним и мансийским шаманом исчезающе мала.

Поиск еще не найденных тел членов группы Дятлова проводился в марте 1959 г. с крайним напряжением сил, как физических, так и эмоциональных. Руководивший розысками непосредственно на месте (на склоне Холат-Сяхыл и перевале) полковник Ортюков несколько раз ставил перед руководителями поисковой операции вопрос о приостановке работ и переносе их на более позднее время (когда сойдет снег). Однако разрешения на это он так и не получил. Тела отсутствующих членов группы следовало отыскать в кратчайшие сроки, для чего поиск надлежало продолжать безостановочно.

Похороны дятловцев растянулись на два дня. В первый хоронили Дятлова, Дорошенко, Колмогорову и Кривонищенко, на второй — Слободина. Похоронные процессии были очень многолюдны и собирали, по некоторым оценкам, до 10 тысяч человек.

Как уже было упомянуто выше, 3 марта район поисков покинула группа студентов УПИ под руководством Бориса Слобцова. А 6 марта ей на замену прибыла группа свердловских альпинистов под руководством Абрама Константиновича Кикоина. Через несколько дней — 10 марта — район поиска покинула группа, возглавляемая Карелиным. Это была далеко не последняя замена состава, но в дальнейшем мы о таковых особо упоминать не будем, поскольку на общий ход событий они никак не влияли.

До середины марта (точная дата неизвестна) был осуществлен перенос лагеря поисковиков из долины р. Ауспия в долину р. Лозьвы. Другими словами, лагерь приблизили к району поисковых работ. Сделано это было для того, чтобы экономить силы и время людей, вынужденных каждый день проходить на лыжах вверх и вниз по склонам лишние километры. Перенос планировался еще в феврале, но тогда ему помешало обнаружение первых тел.

Похороны Юрия Дорошенко, Игоря Дятлова, Зины Колмогоровой, Георгия Кривонищенко и Рустема Слободина прошли 9 марта в Свердловске. Четверо погибших нашли последнее успокоение на Михайловском кладбище, а один — Георгий Кривонищенко — был похоронен на Ивановском, хотя его родители не возражали против того, чтобы сына похоронили вместе с остальными. Вокруг этих похорон власти напустили много тумана и недомолвок, сильно омрачивших и без того малоприятное событие. Сначала обком КПСС пытался склонить родственников погибших к тому, чтобы найденные тела захоронить в Ивделе быстро и тихо, причем родителям — членам партии напоминали о «партийной сознательности» и недвусмысленно грозили оргвыводами за неуступчивость. Когда стало ясно, что все попытки добиться согласия не дают желаемого результата, партийные бонзы отступили и разрешили похороны в Свердловске. Однако достойно организовать и провести траурные мероприятия коммунистические вожаки так и не сумели. По приказу руководителя парткома «Политеха» Касухина с информационного стенда дважды срывались плакаты, уведомлявшие о месте и времени гражданской панихиды. Проделано это было, видимо, с целью ограничить число лиц, пришедших на прощание с погибшими. Тем не менее в десятом корпусе «Политеха», где были выставлены гробы, и вокруг него 9 марта 1959 г. собралась многотысячная толпа. На территорию Михайловского кладбища траурная процессия была запущена не обычным порядком через ворота, а почему-то с прилегающей улицы, для чего пришлось разобрать забор. В общем, организаторы похорон показали-таки свое хамское отношение к людям.

Похороны дятловцев

Похороны дятловцев

Тому, что Советская власть повела себя с людьми столь беспардонно и неуважительно, удивляться не следует. Как известно, в Советском Союзе не тонули корабли, не падали самолеты и не взрывались ракеты, а имели место лишь трудовые свершения, успехи и подвиги. Ну разве что кое-где еще чуть-чуть сохранялись пережитки прошлого (совсем чуть-чуть!). Поэтому все разговоры о катастрофах, общественных беспорядках и случаях массовой гибели людей расценивались правительственной верхушкой как «идеологическая диверсия» и пресекались максимально быстро и жестко. Советская власть патологически боялась любой негативной информации, способной хотя бы косвенно бросить на нее тень и заставить сомневаться в том, что она — лучшая в мире. Отсюда проистекала прямо-таки иррациональная боязнь сказать или позволить лишнее; этот страх определял логику многих действий партийного и советского руководства на всех уровнях партийной и чиновничьей иерархии в СССР. Гибель группы Игоря Дятлова вроде бы никоим образом не могла дискредитировать КПСС и Советскую власть, однако сама власть так не считала и постаралась организовать мартовские похороны так, чтобы о них меньше говорили в городе. Получилось бестолково (как почти всегда в СССР), поскольку о погибших студентах в Свердловске все равно говорили много, но, кроме того, у людей осталось еще и чувство обиды на несправедливое отношение власть имущих к трагедии.

Рядом с членами группы Дятлова на Михайловском кладбище в скором времени был похоронен еще один студент свердловского «Политеха» по фамилии Никитин, умерший от двусторонней пневмонии. Он учился на первом курсе института, туризмом не увлекался и, скорее всего, даже не был знаком с членами группы Дятлова. Никитин был деревенским пареньком из очень бедной семьи; его родные не смогли оплатить транспортировку тела на родину, а потому было решено предать его земле в Свердловске. К истории гибели туристов на перевале смерть Никитина не имеет ни малейшего отношения.

13 марта Свердловский облисполком утвердил план поисковых работ в долине Лозьвы. Согласно этому документу основной состав поисковой группы (20 чел.) формировался из студентов УПИ. Для ее усиления была подключена группа саперов Уральского военного округа (10 чел.). Областное УВД также направляло на розыски группу из 10 чел. и принимал на себя обязанности по материальному снабжению участников поисковой операции. Транспортное обеспечение поручалось военным, для чего за поисковиками закреплялись два вертолета Ми-4, базировавшиеся в Ивделе. Организация связи с поисковой группой на перевале была поручена Северной экспедиции Уральского геологического управления.

В пятницу, 27 марта 1959 г. Бюро обкома КПСС провело специальное заседание, посвященное ходу поисковой операции. Подробности его неизвестны.

31 марта произошло весьма примечательное событие — все члены поисковой группы, находившиеся в лагере в долине Лозьвы, увидели НЛО. Валентин Якименко, участник тех событий, в своих воспоминаниях весьма емко описал случившееся: «Рано утром было еще темно. Дневальный Виктор Мещеряков вышел из палатки и увидел движущийся по небу светящийся шар. Разбудил всех. Минут 20 наблюдали движение шара (или диска), пока он не скрылся за склоном горы. Увидели его на юго-востоке от палатки. Двигался он в северном направлении. Явление это взбудоражило всех. Мы были уверены, что гибель дятловцев как-то связана с ним». Об увиденном было сообщено в штаб поисковой операции, находившийся в Ивделе.

Появление в деле НЛО придало расследованию неожиданное направление. Кто-то вспомнил, что «огненные шары» наблюдались примерно в этом же районе 17 февраля 1959 г., о чем в газете «Тагильский рабочий» была даже публикация. И следствие, решительно отбросив версию о «злонамеренных манси-убийцах», принялось работать в новом направлении.

Не совсем понятно, какую связь хотели обнаружить работники прокуратуры между светящимся объектом в небе и туристами на земле, но факт остается фактом — в первой половине апреля 1959 г. Темпалов отыскал и добросовестно допросил ряд военнослужащих внутренних войск, наблюдавших полет светящихся небесных объектов около 06:40 17 февраля 1959 г. Все они находились тогда в карауле и дали непротиворечивые описания этого явления. По их словам, полет таинственного объекта был хорошо виден на протяжении от восьми до пятнадцати минут. Объект, казалось, был окружен облаком тумана, светил собственным светом переменной яркости, находился на большой высоте и двигался очень медленно. Направление движения странного шара — с юга на север — соответствовало тому, что наблюдалось и 31 марта.