– Это не первая скандальная история, в которую я оказался втянут, – усмехнулся лорд Гренвилл, и Эмили его усмешка показалась отвратительно циничной. – Убийство в моем доме, фальшивые бриллианты…

«Что же ты не говоришь о последнем скандале? Директриса пансиона – твоя любовница! И вправду по сравнению со всем этим давнее прегрешение твоего батюшки меркнет!»

– Я уверена, что для Эйприл будет лучше, если она окажется под твоим покровительством, нежели вырастет на ферме, и весь Торнвуд будет попрекать ее грехами матери. Уверена, несчастная Молли уже настрадалась из-за того, что ее мать и твой отец… – Эмили сделала паузу, увидев, как потемнело лицо лорда Гренвилла. – Неужели малышке суждено и дальше нести это бремя?

– Я согласен с тобой. И все же я не уверен… – почувствовав на себе сердитый взгляд супруги, Уильям пожалел, что к чаю не подали бренди. – Расскажи мне, как ты обо всем узнала. Миссис Бренсвик пришла просить у тебя денег?

– Она пришла просить помощи у тебя. И не в первый раз – однажды я слышала ее голос и еще тогда хотела узнать, кто эта женщина, – без стеснения призналась Эмили, затем рассказала то, что ей стало известно несколько дней назад.

– Почему ты не спросила меня о миссис Бренсвик в прошлый раз? Ты столько месяцев держала в себе эту тайну? – зная прямоту и любопытство жены, Уильям был в недоумении.

– Я считала, что миссис Бренсвик – мать твоей любовницы, которая ждет от тебя ребенка, – как неожиданно легко ей дались эти слова! – Согласись, обсуждать это с женой не вполне уместно. Дурной тон.

– Ты считала, что моя любовница живет на ферме? – чем еще сегодня Эмили удивит его?

– Я не знала тогда, где она живет!

«Вернее, я знала, что одна твоя любовница проживает теперь в Лондоне! Почему бы другой не жить на ферме?» – вот это она не могла ему сказать. Не из сострадания, о нет, но из желания поскорее закончить этот разговор. Уильям должен принять все, что она ему расскажет, и решить дело в пользу маленькой Эйприл, поэтому лучше не сердить его слишком сильно.

– Ох, Эмили… – лорд Гренвилл не знал, сердиться ему на жену, на миссис Бренсвик или на своего отца, доставившего семье столько огорчений. – Если бы ты спросила, я рассказал бы тебе то, о чем предпочитал умалчивать.

– Ты молчал столько лет, я не была уверена… – не хватает еще начать оправдываться, одернула себя леди Гренвилл.

– Думаю, ты можешь представить, как неприятна мне эта история. Перед смертью отец попросил меня позаботиться о своей дочери – что я должен был тогда почувствовать?

– Сначала гнев, потом, пожалуй, любопытство, желание узнать, какая она, твоя сестра…

– Возможно, эти чувства владели бы тобой, окажись ты на моем месте! Ты слишком добра, да женщины ко многому относятся по-другому, но я и слышать ничего не желал ни о миссис Бренсвик, ни о ее дочери! И мне бы в голову не пришло назвать эту девушку моей сестрой!

– Вот уж не думала, что ты настолько высокомерен и жесток, Уильям! Услышь я о ком-то, кто повел себя подобным образом, я посочувствовала бы его жене и детям, – не то чтобы Эмили хотела задеть его побольнее, но за долгие месяцы молчаливых страданий ядовитых слов у нее накопилось если не на роман тетушки Розалин, то на целый рассказ уж точно.

– В прежние годы многие отцы семейств считали незазорным завести интрижку с прислугой. Думаешь, у Пауэлла или Блэквелла нет внебрачных братьев и сестер? – лорд Гренвилл с досадой оттолкнул от себя тарелку с пирогом. – Да и сейчас некоторые джентльмены не видят в этом ничего предосудительного.

– Означает ли это, что у Лори тоже есть брат или сестра, которые растут в нищете? – язвительно поинтересовалась леди Гренвилл.

Уильям покраснел от гнева. Или от смущения? Резко поднявшись из-за стола, он сверху вниз поглядел на жену:

– Хорошего же ты мнения обо мне, дорогая! Могу тебя успокоить, кроме кузины Эйприл у Лоренса нет ни брата, ни сестры! А теперь я пойду к себе, отдохну с дороги. Не таким мне представлялся сегодняшний вечер, когда я стремился поскорее вернуться домой!

За ним давно захлопнулась дверь, а Эмили все еще не пошевелилась. Она чувствовала себя так, будто сама, а вовсе не Уильям, проделала весь этот длинный путь, в конце которого ее ожидало одно лишь разочарование.

– Я не должна была говорить с ним так, – запоздалые сожаления были бессмысленны, но она не могла от них избавиться. – Теперь, если Уильям не захочет позаботиться об Эйприл, в этом будет моя вина. Не нужно было так сердить его…

Оставалось лишь ждать, когда лорд Гренвилл остынет, все обдумает и примет какое-то решение. И она вовсе не собиралась успокаиваться, если это решение ей не понравится. Пусть для супруга важнее всего фамильная гордость, терпеть его лицемерие она больше не будет. Право же, нельзя так избирательно относиться к чести семьи! Защищать ее от одних пятен, а самому оставлять на ней другие! Если у миссис Рэйвенси будет ребенок, у Лори появится сестра или брат, пусть и не в фермерской семье.

– Ее сын погиб, и мы все так сочувствовали ей… Она казалась такой несчастной и стойкой в своем горе… Неужели все это было притворством? – Эмили уже давно казалось, что нынешняя Агнесс и та женщина, которую она рада была назвать своей подругой, совершенно разные люди. Сейчас она вдруг задумалась – а не было ли в мотивах миссис Рэйвенси чего-то еще кроме желания повыгоднее устроиться в Лондоне. Может быть, она хотела только вновь обрести радость материнства, и тут лорд Гренвилл с его внезапной страстью… Однако почему она не вышла замуж, как полагается? Даже без приданого с ее красотой и умом женихи наверняка нашлись бы, стоило лишь ей провести месяц или два в Лондоне.