– Кисты настолько тяжелые, что нужно будет удалить яичник?

– Еще нет, но это существенное изменение с Вашего последнего осмотра. Я не могу точно сказать, сколько времени займет, чтобы они стали настолько большими, чтобы нам нужно было их удалить, - облегчение и страх одновременно проходят через меня, - Вы не пытались активно забеременеть так что, давайте говорить о том, что мы знаем.

Он сплетает пальцы и кладет их на стол.

– Ваша беременность не произошла спонтанно несмотря на несколько месяцев сношения без противозачаточного средства. Поскольку мы знаем Вашу историю, я предположил бы, что это не происходило, потому что Вы не овулируете. Но я хочу это проверить, чтобы быть уверенным. Как только мы подтвердим это, вам нужно будет некоторое время попринимать Кломид, чтобы увидеть, сможем ли мы заставить Вас овулировать естественным путем. Но я полностью уверен, учитывая размеры ваших кист. Это – рисковый процесс — и потенциально дорогостоящий — так как мы не уверены, сколько времени этот яичник будет оставаться здоровым. Я не могу дать вам гарантию того, что история с левым яичником не повторится.

Этот оставшийся яичник похож на бомбу замедленного действия, которая может взорваться в любой момент. Я ненавижу это чувство.

– Я настоятельно рекомендую вызвать овуляцию как можно скорее. Мы должны совершить поиск другого яйца с оплодотворением и возобновить передачу нового эмбриона через ЭКО (прим.пер.: Экстракорпоральное оплодотворение, вспомогательная репродуктивная технология, используемая в случае бесплодия, то есть оплодотворение вне тела) Любые, неиспользуемые эмбрионы, должны быть замороженными.

Что?

– Почему Вы рекомендуете нам ЭКО?
– спрашиваю я.

– Скажем так, мы получаем шесть качественных эмбрионов. Вы замораживаете и поддерживаете жизнедеятельность всех. Через три года Вы решаете, что готовы их пересадить, но состояние примерно двух из них заметно ухудшится в связи с замораживающим процессом. Это оставляет Вас с четырьмя возможностями — две попытки, если Вы используете два из четырех эмбрионов при каждом ЭКО. В худшем варианте вы не беременеете и теряете ваш яичник. Единственный вариант - Ваши замороженные яйца двух годичной давности, которые приведут к еще более низкому показателю успешности, чем эмбрионы. Если и они оказываются нежизнеспособными, Вы используете яица донора, оплодотворенные спермой Вашего мужа.

Я не хочу разбираться в эмоциях, шевелящихся во мне, поскольку я рассматриваю ту, последнюю возможность.

– Мы должны использовать эту возможность с ЭКО чтобы выяснить, каким путем мы будем следовать.

Доктор Пэшалл не говорит это, но он предполагает, что я скоро потеряю яичник. Это - единственная причина, почему он так стремится к этому.

– Если мы не продвигаемся этим путем, мы помещаем все мои яйца в одну корзину и просто надеемся, что не потеряем их.

– Да. Вполне точное описание.

Доктор Пэшалл всматривается в картину сонограммы и затем поворачивается назад ко мне.

– Если наличие собственных детей так важно для Вас, я бы не рекомендовал вам ждать.

– Если мы решаем сделать это, как скоро мы начнем действовать? – спрашивает Син.

– Вашей жене потребуется ЭКО. Это - двухнедельный цикл, когда Вы начнете принимать необходимые лекарства. Как только яйца окажутся оплодотворены, мы выберем лучшие два из них по прошествии трех дней и пересадим их.

Крошечный небольшой шар жизни будет помещен в меня спустя семнадцать дней после начала лечения. Нет. Это будет два микроскопических маленьких существа. Это невероятно. И абсолютно удивительно.

– Запишитесь на прием на следующей неделе и сообщите мне, что намерены делать, а пока вам нужно принять очень важное решение. Вы всегда можете позвонить и все отменить, если Вы решите, что не хотите доводить дело до конца.

Когда мы покидаем клинику, я нахожусь в полной растерянности. Я взволнована, тем что надежда не полностью потеряна, но я думала, что у нас будет больше времени. У меня есть вещи, которые я хотела сделать до этого, вещи, которым препятствует ребенок.

Син сжимает мою руку.

– Ау? Земля вызывает Блю.

– Извини. Ты говорил что-то?

– Я сказал, что мы должны поговорить. Об этом. Что если мы сделаем это за ланчем?

Я и думать не хочу сейчас о еде.

– Как насчет того, чтобы выпить кофе с печеньем вместо этого?

Я бы не отказалась от дате из Старбакса, но мы соглашаемся на первое кафе, на которое наталкиваемся. Мы выбираем одинокий столик в конце помещения в надежде на то, что нас не будут беспокоить.

Я потягиваю свой слишком горячий карамельный латте, который жжет мой язык, и я откладываю его, чтобы немного охладить.

– Не вкусный?

– Не уверена. Думаю, что только что ошпарила все свои вкусовые рецепторы. А как твой тыквенный пирог?
– Я киваю на тарелку.

– Хороший. Почему ты не захотела взять себе что-нибудь?

Я не знаю. Я даже не могу вспомнить вкус пирожных, которые пробовала. Я слишком озабочена.

– У меня нет аппетита.

Он накрывает мою руку своей.

– Скажи мне, о чем ты думаешь.

Я не уверена в том, как выразить свои чувства словами, когда я сама неспособна разобраться, что происходит в моей голове. И в сердце.