Подлетая, к замку, Арсений не удержался и все-таки глянул в сторону того флигеля, где содержали номер 44, и испытал странное волнение, которое тут же постарался подавить. Никто не должен занимать его мысли больше положенного. А чего положенного, кем положенного, вот этого он бы с уверенностью не сказал. Но сейчас незачем мозги засорять. Отдыхать!

***

Странным образом, этот невинный ящичек с золотьем совершенно выбил Сашу из колеи. У нее во рту пересыхало, когда взгляд случайно падал на шкатулку. Создавалось ощущение, что стены потихоньку сужаются, загоняя ее в какой-то коридор. А из этого коридора выхода нет - тупик. Она же так рехнется от дурацких фантазий, страха и напряжения. Надо найти себе занятие... Срочно. Такое, чтобы поглотило полностью ее, заняло мозги, чтобы в них не было места для паники. Книги... Ноут... Ноут...

Ноут.

Что если ей построить модель замка, в котором ее держат? А что, это мысль увлекательная, правда, нет полной информации, и обзор ограничен, но она всегда интересовалась старинными фортификационными сооружениями, хобби, так сказать. Это мысль! Вот только нужно загрузить на комп программу объемных построений, лучше всего МАХ, но хоть какую-нибудь. Точно, пока у нее еще есть время.

Саша не раз слышала, иногда люди, узнав, что им жить осталось всего ничего, ну, там, рак, или еще какие причины, только тогда начинали жить по-настоящему. Потому что не нужно больше суетиться, что-то добывать, продвигать, можно начать делать то, чего тебе больше всего хочется. И ведь эти люди были счастливы, пусть даже короткое время. А ведь не каждый в итоге может похвастать, что он был в жизни счастлив. А она хотела быть счастливой.

Когда принесли завтрак, Александра обычным спокойным и холодно-вежливым тоном попросила загрузить на ноут 3D МАХ, или какую-нибудь другую программу для объемных построений. Прислуга выслушала абсолютно без эмоций и удалилась, а Савенкова снова подалась к окнам. Во всех трех комнатах окна были, получалось, что помещения, где ее содержат, выходят в угловой части высокого флигеля и обращены на скалистые склоны, поросшие лесом. В одном из окошек, если сильно постараться и извернуться, можно было увидеть краешек озера. Удивительно красивое место, она уже загорелась выстроить модель по тому куску, что ей был доступен. Ну, а как-нибудь потом может и удастся сравнить ее творение с оригиналом. Саша погрустнела, подумав:

– Если оно будет, это потом.

Она еще выглядывала из окна, когда ей почудился характерный шум, такой обычно издают лопасти и мотор вертолета.

– Похоже, у нас гости. Кого там несет... неужто 'гостеприимного хозяина'...

Неприятное предчувствие сжало сердце, захотелось быть где угодно, только не здесь. Но она снова справилась с собой, напомнив о тех людях, что умудрялись быть счастливыми до самого конца.

– Вам что-то грозит, матушка, но что грозит, вы не знаете... А и черт с ним. Будут бить - будем плакать.

Саша потихоньку начала делать зарисовки к модели, и так увлеклась, даже негромко запела.

Арсений прилетел с хорошим настроем на активный отдых, при нем была сумка, полная новехоньких игрушек, последний писк, только-только принесли. Девчонкам должно понравиться. Он еще раз вздохнул полной грудью и вылез из вертолета. Хозяина встречали, его ждали, все было отработано идеально, как он любит. Глаза в пол, головы склонены, везде идеальная чистота и порядок. Короткий доклад управляющего по дороге к личной части замка, кивок. Перед высокой кованой дверью (настоящее произведение искусства), ведущей в господские покои, он отпустил всех и, оставшись один, вошел в свое... как бы это назвать? Комната игр? Святая святых? Тайное убежище? Лаборатория? Да... скорее всего, именно лаборатория. Точнее, место для психологической разгрузки и экспериментов.

Так он размышлял то недолгое время, что шел мимо кабинета и бильярдной до дверей большого овального помещения, в котором была устроена его спальня. Однако его 'лаборатория' заслуживала отдельного внимания. Большая овальная комната с гигантской овальной кроватью, к комнате примыкало несколько ванных и терраса с высокими каменными парапетами, выходящая на озеро. Голые каменные стены украшены гербами и картинами, старинные бесценные гобелены, великолепные шкуры хищников на полу. Мебели минимум, множество подушек. И еще множество разных креплений и приспособлений для фиксации и прочих развлечений. Все очень изящно, никакой грубости. Эстетично до предела, можно сказать, полный декаданс.

Девушки уже были тут, как он и распорядился. Красавицы, четырех мастей, те, которых он заказывал. Пышная блондинка с золотистыми глазами - номер 13, тонкая, гибкая, как змея, черноволосая и черноглазая смуглая азиатка - номер 6, грудастая, кудрявая, рыжеволосая и зеленоглазая - номер 37 и стройная, с волнистыми каштановыми волосами, очень белокожая синеглазая - номер 18. Все четверо словно вибрирующие струны от ожидания наслаждений, губы призывно полуоткрыты, глаза мерцают, он мог поклясться, что девчонки влажные от одного его вида, даже скорее от одной мысли о нем.

Великолепно. Он завидовал себе сам. Весь мир пусть остается за закрытой дверью, наслаждения начинаются. Он бросил сумку на пол и протянул наложницам руки для поцелуя. Они прекрасно знали, что надо делать. А у Арсения для них было молодое сильное, ненасытное тело, руки, губы, игрушки... Всё. Всё, что может нести наслаждение, доставлять немыслимые, иногда жестокие и извращенные, но в итоге все-таки сладкие мгновения удовольствий. Всё.

Всё, кроме сердца. И кроме головы. Он никогда не делился с ними мыслями, практически не разговаривал, мог иногда озвучить команду, и все. Его великолепные, сказочно прекрасные наложницы носили ошейники с номерочками и отзывались на номер. Имен не было ни у одной. А к нему они обращались 'хозяин', но только если он позволит. Для этого надо было встать на колени и прикоснуться к ноге, прося разрешения. Правда, надо сказать, что ошейники были драгоценные. Точнее, весьма и весьма драгоценные. Покруче, чем те, что в коллекции у Лиз Тейлор или Лолобриджиды. Но сути это не меняло. Ошейник или колье с номером, суть одна - символ рабства. Но самое смешное в этом всем было то, что девушек все устраивало, они охотно играли в эту игру. Ведь для игры 'хозяин-раб' нужны двое. А уж как их занимала постоянная подковерная война за благосклонность хозяина! Вот где была настоящая жизнь!