Праздники в разгаре.
Клэр Рутледж всё ещё верит в любовь, несмотря на то, что потеряла мужа. Поэтому, спустя два года, она не удивляется жарким снам, говорящим ей, что пришло, пожалуй, время двигаться дальше. Но она не ожидала видеть в главной роли своего друга Джастина.
Джастин МакКормик любит Клэр с того самого момента, когда впервые увидел, но его лучший друг оказался первым. Теперь, когда Клэр готова двигаться по жизни дальше, Джастину становится всё труднее скрывать свои истинные чувства, чем когда-либо.
И когда их обоих захватывает праздничная атмосфера на вечеринке, их взаимное притяжение начинает бурлить в ночь, о которой ни один из них не сможет забыть…
Рассказ из сборника "Праздничные поцелуи" / "Holiday kisses".
Глава 1
Когда Джастину МакКормику было четырнадцать, авария с мотоциклом-внедорожником уложила его в больницу на две недели, но даже три сломанных ребра и сотрясение мозга не причиняли такой боли, какую причиняла сейчас любовь к вдове его лучшего друга.
Несмотря на это, он был здесь, припарковав свой грузовик рядом с её старой Volvo, и поднимался по внешней лестнице в квартиру над гаражом ее хозяина, как будто он вернулся обратно на тот внедорожник. Зная, что есть шанс, что он вновь получит отпор, он готов рискнуть.
В отличие от истории с внедорожником, здесь у него шансов не было. Джастин знал, что будет получать отпор снова каждый раз, когда покажется на пороге Клэр. Он знал, что будет больно, но даже если бы у него не было использованного пакета от "Dunkin’ Donuts", полного скомканными квитанциями, которые он должен подбросить вместе с ней, он должен был бы зайти. Он всегда это делал. Потому что они были приятелями. После аварии с Бренданом, их дружба не ослабла, а наоборот, стала еще крепче.
Клэр открыла ему дверь квартиры, когда он только протянул руку к звонку. Её светлые голубые глаза светились волнением, длинные светлые волосы, собранные в конский хвост, раскачивались, когда он ослепил её дружелюбной улыбкой, которую он совершенствовал с их первой встречи. Эта дружелюбная улыбка была настолько совершенна, на самом деле, что Клэр никогда — за три года, пока она встречалась с Брэнданом, и три года супружества , и два года вдовства — не догадывалась, как Джастин к ней относится на самом деле.
— Ты привёз мне пончики?
— Квитанции.
Он передал ей пакет и рассмеялся, когда она сердито посмотрела на содержимое.
— Работа под видом пончиков? Это просто подлость.
Она прошла в угол квартиры, который служил ей кабинетом, и бросила пакет на стол.
— Я отдам Мокси твой сэндвич.
Большая кошка светло-коричневого окраса вилась у него в ногах, останавливаясь, чтобы потереться головой о колени, пока Джастин не взял её на руки и не почесал между ушками.
— Ты же даже не любишь пончики.
— Я люблю их больше, чем охапки замызганных, драных квитанций, которые ты вытаскиваешь из-под сиденья своего грузовика.
— Просмотри их, иначе я начну думать, что бухгалтерия — не твоё призвание.
— Конечно, призвание, — Она одарила его улыбкой, которая сбила бы его с ног, если бы у него не было такого большого опыта сопротивляться ей. — Есть просто так много дел, которые я могу выполнять в тренировочных брюках.
Он положил Мокси на диван и отправился на кухню в поисках еды, о которой говорила Клэр. Единственное, что она делала лучше, чем вести бухгалтерию для местных поставщиков картофеля, была кулинария.
Так как он предупредил ее, что заскочил на минутку, Клэр быстренько приготовила пару сандвичей. Но это были сэндвичи с тонко нарезанной ветчиной, со швейцарским сыром на цельнозерновой домашней булочкой с маслом и пряной горчицей, именно так, как он любит.
Она знала, что и как он любит, и чаще всего знала, о чём он думает, ещё до того, как он высказывал это вслух, но она не знала, насколько сильно он её любит. Это озадачивало его иногда. Он не мог увидеть насколько, пока она отказывалась видеть это. Может быть, она и знала, но никогда не чувствовала того же, и притворство сохраняло их дружбу.
Высыпая чипсы себе на бумажную тарелку, Клэр посмотрела на него и спросила:
— Как дела с... Триш, кажется?
— Да, Триш. Но мы расстались несколько дней назад.
— Ты имеешь в виду, ты её бросил.
Взгляд, которым она его одарила, был ему знаком, полный женского отвращения взгляд.
— Что же с ней было не так?
Она была не ты.
— У нас всё равно ничего бы не вышло. Я сделал одолжение нам обоим.
Когда она протянула руку и коснулась его руки, ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не вырваться.
— Если и дальше так будет продолжаться, ты останешься "с носом", ты ведь знаешь это.
Она была человеком, открыто проявляющим свои чувства, всегда касалась его ладони, или хватала его за руку, или оставляла свою руку на его плече, не представляя, насколько мучительно это было для него. Он ощущал тепло её ладони сквозь рубашку, и ему до боли хотелось почувствовать её на своей обнаженной коже.
— В пятницу, как договаривались? — спросил он, хотя раньше он говорил себе, что намерен сказать ей, что не сможет это сделать.
— Да. Так как моей единственной племяннице исполняется три, я не могу не пойти.
— Ты не против, если мы поедем на моём грузовике, чтобы я мог остановиться и поменять шины? Мы же всё равно едем через Манчестер.
— Отлично, но если ты за рулём, я плачу за газ. Пицца сегодня вечером?
— Да.
Вечер вторника всегда был вечером пиццы. Пицца и пул в местной пиццерии вечером лучше, чем иметь кучу детей, бегающих вокруг. Это всегда было традицией — только вначале были Джастин и Брендан.