У Селуччи не было желания произносить монолог об опасностях моральных суждений, и он знал, что, насколько это касается Вики, тема закрыта. «Но если она воображает, что я уеду прежде, чем дело закончится, ей придется подумать еще раз». На работу ему не нужно было возвращаться до четверга. Теперь дело было серьезнее, чем проблема идентификации Генри Фицроя, надо было спасать от самой себя Вики. Примерно с минуту оба они молчали.

— Уже почти половина первого, и я умираю с голоду. Как ты смотришь на то, чтобы остановиться и перекусить слегка?

Вики взглянула на листок с каракулями Барри и с благодарностью приняла предложенное перемирие.

— Только если мы поедим по дороге, не выходя из машины.

— Прекрасно. — Майк выехал на улицу. — Только если это не будут цыплята. В этакой жаре салон буквально пропитывается их запахом, и я потом никак не могу от него избавиться.

Они остановились возле первой же закусочной, оказавшейся по пути. Сидя в машине, Селуччи поглощал жареный картофель, ожидая, пока Вики выйдет из туалетной комнаты. Его внимание привлек черный с золотом джип, припаркованный на другой стороне улицы. Он знал, что где-то уже видел его, но не помнил где, в памяти сохранились только не слишком приятные ощущения.

Водитель затормозил перед захудалой на вид сапожной мастерской. Выцветшая надпись на одной половине окна, которую смог рассмотреть Майк, гласила: «Вы не сможете выглядеть опрятно, если на ваши ботинки смотреть неприятно». Он попытался вспомнить, где видел эту машину, пока ответ сам не вышел из мастерской.

«Марк Уильяме Неудивительно, что у меня возникло неприятное ощущение». Под поверхностной любезностью этого типа скрывалась вызывающая спесь, которая была столь ненавистна Селуччи. Он ухмыльнулся, хотя рот его был набит гамбургером. «Что, разумеется, объясняет мои взаимоотношения с Вики».

Жизнерадостно насвистывая, Уильяме подошел к джипу, открыл дверь и швырнул на пассажирское сиденье массивный пакет в коричневой обертке.

Будь он здесь на своей территории, Селуччи мог бы подойти к нему, чтобы поболтать, просто из принципа; пусть тот знает, что за ним наблюдают, попытался бы выяснить, кроме того, что у него в этом пакете. Он был абсолютно уверен в своем превосходстве в такого рода ситуациях. А пока Майк сидел, наблюдая, как Уильяме удаляется прочь.

Когда джип отъехал, в окне сапожной мастерской появилась возможность рассмотреть другую надпись.

«Заточка ножей».

— Берти Рейд? — Мужчина среднего возраста, сидевший за столом, нахмурился. — Не думаю, что она уже здесь, однако… — Зазвонил телефон, и он закатил глаза, говоря в трубку: — Спортивный клуб «Лесная дорога». Правильно, завтра вечером на пистолетном стрельбище. Нет, мэм, допущенным к стрельбе можно стать только после того, как будет проверена исправность оружия. Благодарю. Надеюсь увидеть вас здесь завтра. Чертовы телефоны, — сказал он после того, как повесил трубку. — Александра Белла следовало обуть в пару галош из цемента, после чего сбросить с континентального шельфа. Итак, на чем нас прервали?

—Берти Рейд, — подсказала Вики.

— Верно. — Он взглянул на стенные часы. Стрелки только что перешли трехчасовую отметку. — Берти вряд ли появится здесь в течение следующего часа. Если не возражаете, удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство: что пара частных детективов из Торонто имеет общего с Берти Рейд?

Более чем приятно удивившись предположению, что ее удостоверение личности относится и к Селуччи, Вики с лучшей своей профессиональной улыбкой, предназначенной для установления доверительных отношений с публикой, ответила:

— Нам нужна кое-какая информация о соревнованиях по стрельбе, и Барри By сказал, что для этой цели мы не найдем никого лучше мисс Рейд.

— Так вы знаете Барри?

— Мы считаем, что в своем деле должны поддерживать тесный контакт с полицией. — Удачно, что Селуччи был воспринят в качестве ее напарника. Лучше так, чем сверкать своим полицейским значком по всему Лондону, — такое поведение гарантировало неодобрение начальства Майка в Торонто.

— Точно так же поступаем и мы. — Голос мужчины приобретал оборонительный характер. — Члены стрелкового клуба несут ответственность за свое оружие. Каждая единица вооружения, появляющаяся в этом месте, регистрируется как полицией провинции Онтарио, так и местной полицией, и мы никогда не храним амуницию на территории клуба. Только полные идиоты, воображающие, что оружие — мощное продолжение пениса — прошу прощения, мэм, — вот они-то и затевают стрельбу в ресторанах и на школьных дворах или случайно попадают в собственного дядюшку Ральфа, хвастаясь своей новой игрушкой тридцатого калибра; они ни в коем случае не могут являться членами нашего клуба.

— Быть убитым намеренно — не лучше, чем по неосторожности, — заметила Вики, поддаваясь своему мрачному настроению.

Все же она признавала правомерность его точки зрения. Уж если полный запрет на использование огнестрельного оружия невозможен, лучше лишить это оружие романтического ореола, чтобы оно стало еще одним обычным инструментом или хобби. Лично она, однако, предпочла бы всемирное законодательство о контроле над таким оружием, причем столь строгое, что каждый человек, от производителей до потребителей, скорее предпочел бы от него отказаться, чем сталкиваться с бумажной волокитой, и наказание за использование оружия при совершении преступления должно соответствовать характеру преступления… и они могли бы использовать для наказания преступника собственное оружие такого подонка, а затем закопать его вместе с телом. Подобная философия выработалась у нее, когда она увидела, что может сотворить с близкого расстояния дробовик двенадцатого калибра с телом семилетнего мальчика.