– Хорошо здесь у вас. Люблю это место. – Гость, наслаждаясь ароматным чаем из мелиссы и хрустящим домашним печеньем, всматривался в открывающийся пейзаж. – Когда увидел этот дом и сад впервые, стал лучше понимать Амалию, ее душу.

Алиса, вздрогнув, поставила чайник на стол, чтобы не разлить. Незаметно тяжело вздохнув, она спокойно произнесла:

– Завтра ровно пять лет, Стас, как моя сестра покинула нас. Пора отпустить твою печаль.

– Да. Завтра ровно пять лет со дня смерти Амалии и День рождения Марии. Вот я и сказал это страшное слово – «смерть».

Алиса подошла сзади кресла и обняла за плечи своего зятя:

– Все в прошлом. Живи и радуйся настоящему моменту. Завтра у малышки День рождения. Ее мать была бы рада, если бы мы отметили его весело.

Пожилая дама, сидевшая в плетеном кресле-качалке под пледом, словно очнулась от своих грез или легкого дрема, воскликнув:

– Совершенно верно! Радуйся каждому мигу бытия, пока жив! Будь непосредственен, как ребенок или, – как я. – Она хихикнула и многозначительно добавила уже совершенно серьезным голосом, в котором послышалось предостережение, и от которого у подошедшей с пирогом Эвы по телу пробежали мурашки:

– Тогда быть может, доживешь до моих лет.

– Конечно, Стас. Устроим семейный праздник. – Хозяин дома, муж Алисы решил перевести разговор о смерти в другое русло.

– Только после охоты. Ведь нам же нужна дичь к столу? Ты знаешь, Филипп, как я люблю пострелять? – Глаза гостя блестели.

– Конечно! Собаки только и ждут такой возможности!

– Ну, вот и хорошо. – Адвокат потер в предвкушении охоты руки. – Соскучился за оружием, за драйвом! Кстати, Филипп, я хочу переписать завещание в пользу дочери. Надеюсь, ты поймешь меня, старина?

Наступило удручающее молчание. Алиса, пытаясь сгладить возникшую неловкость, предложила снова чай с только что испеченным яблочным пирогом, но лишь вновь проснувшаяся Матильда попросила добавки, отказавшись вылезать из-под пледа. Эве пришлось принести кованый столик-подставку и удовлетворить требования пожилой дамы. Тем временем мужчины продолжили неприятный разговор. Филипп, соединив пальцы в замок и поджав губы, сразу стал казаться старше своих лет. Наконец, он спросил о том, что больше всего его волновало, стараясь придать выражению своего лица как можно более безразличный вид:

– Перепишешь все состояние? – Молчаливый кивок свояка подтвердил его опасение. – Значит, доля наследства, причитающаяся моей жене в случае… э-э…

– Моей смерти? – улыбнулся адвокат. – Сожалею, но я хочу прожить эдак, еще лет сто. Не возражаешь, Филипп? – и он рассмеялся. Хорошее настроение явно вернулось к нему. Приняв вызов, Филипп воскликнул с азартом:

– Возражаю ли я? Конечно же! Ведь в противном случае Алиса станет опекуном Марии, и все твое состояние окажется в моем распоряжении! Ха-ха-ха! – Филипп громко рассмеялся, снова помолодев и «вернув» себе свой возраст. – Конечно, я шучу, черт бы тебя побрал, Стас! А когда, позволь спросить, состоится это важное событие?

– На следующей неделе, свояк. – Сквозь зубы, но с достоинством ответил адвокат, разжигая сигару.

Алиса вмешалась, обратив внимание собравшихся на маленькую девочку, из-за наследства которой мужчины готовы были драться, и лишь воспитание и родственные отношения помогли им закончить опасный диалог миролюбиво.

– Мария хочет вам всем что-то рассказать. Минуточку внимания! – Алиса несколько раз стукнула серебряной ложечкой о чашку. Наступила тишина. Девочка, смущенно расправив, свою пышную розовую юбку, улыбнулась и сказала:

– Я сочинила стихи, когда разговаривала с бабочками и цветами. Моя мама сказала, что это хорошее стихотворение.

После слов ребенка, улыбки слетели с лиц родственников, готовых умиляться детскому лепету. Лишь пожилая дама оживилась и пришла в восторг:

– Я так и знала, что священник ее не выгнал! И ты часто, малышка, видишь твою маму?

– Нет. Не очень.

Матильда не унималась. Ее маленькая шляпка из рисовой соломки, украшенная искусственными цветами, казалось, сейчас взлетит, как мотылек. Любопытство старой дамы взяло верх над чувствами присутствующих:

– Что еще тебе говорила Амалия?

– Сказала, что завтра папа отправится на небеса, и чтобы я слишком не огорчалась, так как его земной путь закончен.

На минуту оцепенение охватило присутствующих. Матильда победоносно посмотрела на всех по очереди, на застывшие эмоции на лицах, явно отражающих искренность чувств, и торжественно изрекла:

– Устами младенца глаголет истина. Завтра!

– Мама, о чем Вы? – Алиса первая пришла в себя. – Это всего лишь ребенок, которому не хватает его матери. Это ведь так естественно! Стас, ты ведь не думаешь, что все сказанное твоей дочерью – правда?