— А вы не смогли обеспечить надежную защиту этому поезду, хотя я вас лично заранее информировал об этом, — парировал Левандовский. — К тому же ведь они себя больше так и не проявили. — Хитро прищурившись, Марек наблюдал за реакцией собеседника.

— Вот то-то и оно, — игнорируя выпад контрразведчика в свой адрес, произнес Эванс. — Меня это больше всего и волнует. Не думаете ли вы, что затишье подобно затишью перед бурей? Не понаслышке зная русских, могу сказать, они просто так не отступят. Они будут идти до конца. Им проще унести мертвых с поля боя, нежели признать свои ошибки.

— Кстати, а почему вы, поляки, так не любите русских? — снова подключилась к разговору Бурцева. — Все же и мы, и вы — славяне.

— Да уж есть за что, — поджал губы Левандовский. — У нас причин предостаточно.

— А все же?

— Вся наша история — это бесконечная борьба. И мы это никогда не скрывали. Даже во времена коммунизма мы открыто говорили об ударе в спину, который русские нанесли нам, вторгнувшись в Польшу в сентябре тридцать девятого, об убийстве польских офицеров в Катыни в сороковом и об отказе Советов поддержать восставших во время Варшавского восстания сорок четвертого года. Мало кто из поляков был незнаком с этими фактами тогда или сейчас, и в целом наша позиция осталось прежней.

Левандовский знал, что он говорит. Он всей душой ненавидел Россию и воспринимал ее в черном цвете.

— А вспомните о падении Берлинской стены и развале коммунизма в Восточной Европе, — хитро улыбнулась Маргарита.

— И что? — непонимающе сдвинул брови контрразведчик.

— Похоже, поляки забывают о том, что именно Горбачев дал жителям восточноевропейских стран возможность организованно сместить коммунистический режим. А значит, без русских могло бы оказаться очень сложно провести все эти изменения без кровопролития. Ведь по иронии судьбы именно два европейских социалистических государства, которым десятилетиями удавалось успешно не повиноваться Москве — Югославия и Румыния, — не смогли совершить бескровный переход к новой реальности, — проявила свою эрудицию Бурцева.

«Однако!» — подумал Левандовский.

— Если бы я не знал, пани Дебора, кто вы, то мог бы подумать… — иронично протянул поляк.

— …что я агент ФСБ? — нервно расхохоталась собеседница. — Нет, я просто трезвомыслящий человек, успевший пожить и на той, и на этой стороне. Многие русские тоже не любят поляков, называют их слишком надменными. Есть те, кто Польшу до сих пор не считает заграницей. Таких, как я, мало.

— Да, все это верно, но вернемся к нашим делам, — напомнил атташе.

— У меня все под контролем! — жестко ответил Левандовский.

— Я уже слышал это от вас много раз, — повысил голос американец. — Завтра ответственный день, и я надеюсь, что все пройдет гладко. Настолько, насколько это вообще возможно.

— Мы сможем обеспечить безопасность состава, — уверенный в своих силах, медленно проговорил Левандовский, словно пытаясь звуками своего голоса успокоить начинавшего нервничать атташе.

— Думаю, вы понимаете, насколько это важно для вашего государства. К тому же это все делается не бесплатно. Америка и так вкладывает существенные средства в финансирование вашей военной промышленности. Я подчеркиваю — огромные средства. Так что это в ваших интересах — наконец-то начать исполнять свои обещания. Думаете, легко было убедить наших налогоплательщиков, что их деньги стоит вкладывать в это предприятие?

— Не сомневайтесь, результат будет. Я гарантирую!

— Хотелось бы вам верить, — уже чуть мягче произнес Эванс. — Хотелось бы… — повторил он еще раз.

«Знал бы ты, что творится на самом деле! — разговаривая с атташе, думал Левандовский. — Тоже захотел бы себе жирный кусок отхватить. Хотя вряд ли вы, американцы, у нас все готовы оторвать. И не подавились бы при этом…»

О том, что затевается нешуточная игра, в которой участвуют русские, использующие какую-то свою современную разработку вертолета, контрразведчик говорить не собирался.

«Тоже мне, заокеанский хозяин нашелся. Нет уж, со своим уставом в чужой монастырь не лезь!» — думал он, надеясь разобраться с ситуацией своими силами, и уже окончательно решил использовать Бурцеву в качестве аппетитной приманки для русских.

Поздним вечером разноцветные огни, игравшие в струях воды фонтана, переливались всеми цветами радуги. Рядом, на лавочках, расположились молодые влюбленные пары, которые наблюдали за этим впечатляющим зрелищем. Ночь была чудесной, на небе не было облаков. Его украшали россыпи звезд и огромный диск луны, излучавшей матово-белый свет. Казалось, каким-то необыкновенным спокойствием и умиротворением был пропитан воздух этого вечера. Горожане отдыхали.

К главному входу отеля «Балтика», в котором остановилась Бурцева, подъехал «БМВ» серебристого цвета. Из остановившегося автомобиля выбралась Гражина Квятковская — агент службы контрразведки, загримированная под Бурцеву. Она не пряталась, не стремилась скорее скрыться в отеле. Остановившись, женщина расправила складки на одежде и, легким движением поправив прическу, двинулась к дверям. За ней следом из машины вышли Зоя и сама Бурцева, одетая в неприметный комбинезон. Сторонним наблюдателям могло показаться, что это нянька ведет за ручку свою воспитанницу, а впереди, гордо приподняв голову и сексуально покачивая бедрами, идет мать. Квятковской очень убедительно удалось перенять походку Бурцевой. Все трое исчезли за дверями отеля.