Вейн снова ощутила внутренний холод, как случалось всегда, когда она думала об этом. Прикоснулась к занавеске на окошке экипажа и выглянула наружу. Судя по всему, они подъезжали. Замок, что показался впереди еще час назад, сейчас возвышался на скале прямо перед ними, а у его подножья раскинулись долина и озеро, затянутое льдом. Девушки плотнее укутались в меховые плащи.

— Все-таки хорошо, что обряд решили провести весной! — в который раз порадовалась Люсинда. — Что может быть лучше, чем стать новобрачной под трели весенних птиц и цветение садов? Украсим арку твоими любимыми айрисами, наденешь мамино платье… Оно такое красивое! И тебе идет красное. Дер Леран влюбится в тебя до беспамятства, когда увидит! Так и будет! А потом устроим праздник в саду, до самого утра… Хотя уже без новобрачных, понятно!

— Говорят, у дера Александра прекрасный сад, — равнодушно отозвалась Вейн, пряча лицо в серебристый мех.

— А еще говорят, что он совершенно несносный, — весело подхватила Люси. — Хорошо, что твой жених не он, а его брат, правда? К тому же, дер Александр почти все время проводит в столице, так что, возможно, вы познакомитесь только на обручении.

Вейн пожала плечами.

— Приехали, — крикнул возница.

Служки распахнули дверь экипажа, разложили ступеньку, чтобы девушки могли выйти. Мистрис Алесс протерла заспанные глаза и села ровно, как и подобает благородной, хоть и обедневшей лейне.

— Люсинда, поправь ленты, — строго приказала она, окидывая сестер придирчивым взглядом. — Вейнитта Брайнс, перестань хмуриться! Ты приехала к жениху, так будь любезна, улыбайся!

Девушки привычно кивнули, выпрямили спины, «надели» на лица доброжелательные улыбки и покинули экипаж.

***

На первый взгляд замок казался огромным. Чудилось, что в него можно вместить несколько отцовских поместий, вместе с конюшнями и постройками для служек. И еще здесь царил холод. В их родном Таларе зимы были мягкими, почти бесснежными, а здесь сугробы в человеческий рост, и даже меха не спасают от пронизывающего морозного ветра.

— Спину ровно, — прошипела мистрис Алесс.

Сестры слаженно выпрямились, хотя по их спинам уже можно было ровнять доски. Они направились к ступеням, стараясь не дрожать от холода и волнения. Стоило им переступить порог большого зала, где их окутало тепло живого огня, идущее от огромных каминов, как вздох облегчения невольно сорвался с девичьих губ. Звук торопливых шагов привлек их внимание. По лестнице, ведущей с верхней галереи, спускался молодой мужчина. Он улыбнулся, приблизившись к девушкам, и традиционно прикоснулся губами к запястьям лейн.

— Добро пожаловать в Далькотт, виры в заступницы, — тепло поприветствовал он и задержал взгляд карих глаз на Вейн. — Добро пожаловать домой, — тихо добавил.

И Вейн, впервые за их долгое путешествие, улыбнулась. Конечно, ее жених сильно изменился и уже давно перестал быть тем мальчиком с портрета. Он вырос и превратился в красивого молодого мужчину. Высокий, с мягкими каштановыми волосами, слегка вьющимися на концах, и добрыми карими глазами, в которых плясали теплые искорки. В первый раз ее посетила мысль, что стать замужней дамой, пожалуй, не такая уж и плохая идея.

— Приветствуем вас, дер Леран, — произнесла мистрис Алесс, а сестры склонились в церемонном поклоне.

— Я вижу, наши края напугали вас холодом, — улыбнулся он. — Прошу, проходите, ваши комнаты уже готовы. Отдохнете после утомительного путешествия, а после мы сможем поговорить и познакомиться поближе.

Он снова посмотрел на свою нареченную и улыбнулся. И Вейн улыбнулась в ответ.

***

Последующие десять дней пролетели для Вейн, как одно мгновение. Леран оказался прекрасным собеседником, и они проводили много времени, общаясь у камина в нижнем зале или в зимнем саду, который оказался просто потрясающим. Таких роз сестры не видели даже на клумбах своей матушки, а она в их краю славилась своими цветниками. Леран был так мил и обходителен, что даже суровая мистрис Алесс попала под его обаяние и смотрела снисходительно на их долгие беседы, порой даже оставляя наедине. В замке проживала двоюродная тетка Лерана, вдовая мистрис Рута, и две попечительницы быстро нашли общий язык. Да порой так увлекались обсуждением методов воспитания, что забывали о самих воспитанниках. К тому же, будущий муж Вейн не делал ничего предосудительного и никогда не выходил за рамки приличий. Самое большее, что он себе позволял, это коснуться губами ее запястья. Впрочем, так же он вел себя и с Люсиндой, да и самой мистрис Алесс. Он часто рассказывал им о Далькотте и о своем суровом крае, который искренне любил.

Рядом с ним Вейн испытывала спокойствие. Не было тех романтических чувств, о которых с придыханием рассказывала мечтательная Люсинда. Но радовало уже то, что с этим мужчиной ей уютно. Казалось, что и вся их будущая жизнь будет такой же: наполненной душевными беседами за чашечкой чая и долгими прогулками перед сном, мягким теплом его глаз и деликатным прикосновением рук.

Вейн понимала, что далеко не всем везет так, как ей, и благодарила добрых вир, что послали столь замечательного нареченного. Уже через полмесяца ей казалось, что они знакомы целую вечность.